Гурвин с легкой усмешкой наблюдал за тем, как Молчанов в очередной раз решительно шагнул в приготовленную для него нехитрую ловушку.

— Хорошо, Ромочка, я тебе верю, — промурлыкала Маргарита Львовна.

Она, как и Гурвин, прекрасно знала — ее супруг не выполнит данное им обещание и уже через несколько часов будет мертвецки пьян. Маргарита Львовна вздохнула. Она не любила, когда муж напивался. Что же, тем больше у нее будет оснований, чтобы завтра, когда ее дорогой супруг будет мучиться от стыда и похмелья, вполне искренне требовать компенсации за перенесенные ею накануне вечером страдания.

— Григорий, вы же присмотрите за Ромочкой? — попыталась она втянуть в свою интригу гостя.

— Я постараюсь, насколько это будет в моих силах, — уклонился от прямого ответа Гурвин.

— Мне кажется, что такой мужчина, как вы, если постарается, способен на многое. — Она одарила Гурвина улыбкой и тихо скользнула куда-то в сторону.

— Держи, — нетерпеливо сунул Гурвину рюмку Молчанов, — будем здоровы.

Они выпили. Гурвин еще не успел прожевать сунутый в рот соленый огурчик, как Роман Юрьевич вновь наполнил рюмки.

— Между первой и второй, как говорится, надо выпить.

Гурвин вздохнул, в том, что завтра у мэра будет очередной «покаянный день», можно было не сомневаться.

Вода в котле начала закипать. Отрывающиеся от дна пузыри стремительно поднимались вверх и лопались на поверхности, постепенно сливаясь в единую бурлящую массу. Молчанов поднес поближе к огню большое эмалированное ведро.

— Маргоша, ты раками сама заниматься будешь? — окликнул он что-то бурно обсуждающую с Гурвиным супругу.

— Ну конечно. — Маргарита Львовна живо вскочила на ноги и обиженно надула губы. — Ты, кстати, тоже мог бы послушать. Григорий мне рассказывает, как будет обустроен собачий питомник.

— Я весь во внимании, золотце, — расплылся в улыбке Роман Юрьевич, — то, что Гриша у нас затейник, в этом никто и не сомневается. Я так думаю, собаки у него будут жить как у Христа за пазухой, — он басовито хохотнул, — а может, и получше.

Маргарита Львовна щедро посолила кипящую воду, добавила в нее заранее приготовленные несколько пучков укропа, разрезанную пополам крупную луковицу, немного поперчила и кинула несколько свежесорванных листьев черной смородины. Бурлящий котел равнодушно воспринимал все эти манипуляции, ожидая, когда, наконец, в его нетерпеливо бурлящее чрево попадет основная добыча.

— Ты знаешь, Рома, а так и должно быть, — заявила Маргарита Львовна, отряхивая руки, — бедные зверюшки столько намучались, прячась по кустам.

— И передавив всех кур в округе, — вновь было хохотнул супруг, но тут же осекся под возмущенным взглядом супруги.

— А скольких собак эти ваши дачники покалечили? — воскликнула хозяйка дома. — И это вместо того, чтобы вынести им хоть что-то поесть. Уж кости-то наверняка в каждом доме найдутся.

Гурвин усмехнулся. Он прекрасно знал, что многие небогатые горожане покупают цыплячьи головы и даже лапы на суп себе, а вовсе не на корм собакам, однако, вряд ли сейчас стоило говорить про такую ерунду. Впрочем, в другое время говорить об этом тоже не стоило.

— Роман Юрьевич, ты счастливый человек, — убежденно заявил Гурвин, — ты женат на святой женщине.