Входить в особняк было решено с двух сторон одновременно, через окна. На звон разбитых окон и крики «Лежать! Работает спецназ!» дом ответил равнодушным молчанием. В нем вот уже несколько часов, как никого не было.

Куда исчез Николай Марков, как он покинул город, а главное, кто предупредил подозреваемого в многочисленных убийствах о предстоящем задержании, так и осталось тайной. Единственное, что радовало всех причастных к этой странной и запутанной истории, так это то, что жестокие убийства женщин в Среднегорской области прекратились. Дальнейшая судьба Рокси и Вожака также никому не известна. Смогла ли маленькая, избалованная собачонка стать частью стаи или погибла при наступлении первых ночных заморозков, не знал никто, да если честно, это никого особо не интересовало. Гораздо важнее было то, что стая, долгое время державшая в страхе целый город, ушла, оставив после себя только страшные, со временем обросшие вымыслом воспоминания да привычку не выходить с наступлением темноты на улицу без крайней нужды.

Лунин отложил дочитанную наконец рукопись в сторону, открыл окно и тут же поежился. Холодный ночной воздух врывался на кухню, заставляя жаться к стенам бледно-желтые занавески. Илья закурил, вглядываясь в темноту тянущейся перед домом улицы. Однако, как бы он ни напрягал глаза, увидеть так ничего и не смог. Если не считать завывания холодного осеннего ветра, за окном было пустынно и тихо. Быстро замерзший Лунин выбросил наполовину недокуренную сигарету и захлопнул окно. Мятущийся злой ветер остался на улице и был Лунину уже не слышен. Так же как не был услышан им едва доносившийся откуда-то издалека заунывный собачий вой.

Илья задумчиво пролистнул страницы отпечатанного текста. Новая книга Короленко ему понравилась, не нравилось ему то, что проводимое им расследование явно зашло в тупик. Уже давно прошли и три, и даже пять дней, изначально отведенные на командировку. И если он, Лунин, так ничего и не придумает в ближайшее время, то надо будет возвращаться, пока полковник Хованский не позвонил Шубину и не отдал распоряжение выставить его из Засольска пинком под зад. Удивительно, как он этого до сих пор не сделал.

Лунин уже собирался по привычке глубоко вздохнуть, когда ожил мобильник. Илья взглянул на светящийся экран: звонил Ракитин.

— Ты что, спишь уже? — Бодрый голос Ракитина, как обычно, заставил Лунина поморщиться. — У вас там уже сколько?

— Как и у вас, Сережа, — все же не удержался от вздоха Лунин, — мы в одном часовом поясе.

— Да, ты уверен? — удивился Ракитин. — Вы же на четыреста километров севернее. Ну ладно, я в географии не силен. Ты мне лучше скажи, есть у тебя что нового?

— Если честно, то нет, — признался Илья, разглядывая в черном окне свое нечеткое отражение. Стекло, по мнению Лунина, было сильно искривлено, из-за чего в отражении он выглядел полнее, чем был на самом деле. — А что у вас?

— Да и у нас тихо, — голос Ракитина звучал уже не так радостно, — хотя бы новых убийств нет, уже неплохо.

— Ну да, — вяло согласился Лунин. Он перешел к другому окну и теперь с грустью констатировал, что все стеклопакеты были кривыми.

— Так и я говорю, — вновь оживился Ракитин, — уже неплохо, а он в меня степлер кинул.

— Хованский? — уточнил Илья, наглядно представляя себе разъяренного начальника управления.

— Ну да, кто еще, — хмыкнул Ракитин.

— Попал? — Илья прошел в прихожую и, встав перед большим, во всю стену зеркалом, попытался втянуть живот.

— Нет, я увернулся, — настала очередь капитана тяжело вздыхать, — так он вообще озверел, орал как резаный. Уж лучше б попал.

— В следующий раз не уворачивайся, — посоветовал Лунин. На самом деле он хотел сказать, что в следующий раз не стоит говорить шефу глупости, но подумал, что это будет бестактно.

— Придется терпеть, — согласился Ракитин, — кстати, я же тебе по делу звоню.

— Неужели? — от удивления Лунин расслабил мышцы живота, и тот мгновенно выкатился вперед.

— Представь себе, у тебя есть чем записывать?