На микромобильник снова пришло странное сообщение. Какие-то непонятные оранжевые знаки в три столбика. Такие сообщения приходили и раньше, последнее за день до того, как он убил шефа. В тот вечер он и придумал, как и когда это сделает. Точнее не он придумал, а Гнолг воспользовался присланной ему информацией, чтобы расставить ловушку. Теперь Камолин это понимал, поэтому не пытался разобраться в том, что там написано, а вытянул руку в сторону черно-оранжевой гусеницы.
— Это твои хозяева. — И этого Гнолг больше от него не скрывал.
— Не прочитать, — прозвучал в голове Кама голос друга.
Действительно, ведь у них были одни глаза на двоих. Подняв руку с голограммой на уровень лица, убийца таращился в непонятные знаки до тех пор, пока не почувствовал, что Гнолг всё понял.
— Они велят нам вернуться к ним. Хотят убить обоих. — Миша знал ответы, не задавая вопросов. — Они обещают отделить тебя. Ты поэтому уверен, что они лгут? Ты знаешь, что это невозможно?
— Знаю, — подтвердил Гнолг. — Чувствую.
Услышав какой-то посторонний шум, Михаил обошёл трансформатор и достал из сумки свою бронеполимерную маску эсэсбешника. На её чёрной выпуклой поверхности застыло искаженное отражение его осунувшегося лица. Он долго разглядывал свой искривлённый подбородок покрытый щетиной, колючий рыжий ежик на маленькой макушке, скрывающий татуировку. Тихое шипение раздалось снова, убийца с любопытством приложил край маски к уху. Вот оно, очередное проявление тупости его бывших коллег! Они заблокировали доступ к служебным частотам с его личного микромобильника, а про резервный передатчик в маске благополучно забыли!
В городе шла крупномасштабная спецоперация. Радиоэфир был заполнен позывными и командами. Накрыли логово тех, за кем он так долго и безуспешно охотился. Михаилу стало любопытно. Он присел в угол и начал внимательно слушать. Трое бандитов сдались. Слон, паук и какой-то амфибоид. Они вышли на поверхность, встретили группу и показали входы. Со слов предателей, они были заминированы, поэтому эсэсбешники для начала закачали туда отравляющий газ, как и предлагал в своё время Кам. Через некоторое время, одетые в противогазы группы зачистки начали спускаться в подземелья. Но больше никого не нашли, ни живых, ни мёртвых. Канцероида и червяка отравить не получилось. Оперативники обнаружили лишь следы волочения чего-то тяжёлого, ведущие к выломанной решётке над уходящими в тёмную бесконечность пустотами.
Что ж, теперь у бывших коллег Михаила стало на одну проблему меньше, а значит и его самого они начнут искать активнее. К тому же существование Гнолга, сделавшего своё дело, становилось излишне опасным для его хозяев. Им обоим нельзя было больше здесь оставаться. Камолин посмотрел на люк в полу, ведущий к кабельному коллектору. К счастью, за недели поисков Палача, он успел неплохо изучить планы коммуникации города и даже успел узнать, где их перекрыли и перестроили. Примирившееся с собой двойное существо больше не копалось в сплетении собственных «я», обе составные части его сознания вырабатывали план совместных действий. И чтобы выжить, им оставалось только одно — провалиться в преисподнюю.
Глава 13
Горе побеждённым
Умение проигрывать является достаточно редким навыком, и обладать им может лишь существо крайне уравновешенное. Тяжело уметь признавать, что вселенная устроена куда сложнее твоих собственных о ней представлений и результат твоих, либо чьих-то иных действий не обязан быть таким, как им ты себе его придумал. Ещё тяжелее принять этот факт без истерик, горестных заламываний рук, ниспосылаемых в небесные выси проклятий. Немногие могут признать поражение без ненависти к тем, кто пошёл против тебя, или к себе дураку, либо же к первому, кто в такой неудачный момент попадётся под руку. Адам Хопп был одним из этих немногих. Он умел проигрывать. Потому, без лишних эмоций и бесполезных размышлений о причинах и следствиях, он молча лежал на грязном резиновом полу эсэсбешного броневика, с любопытством рассматривая изнутри чуждый ему мир.
Государственные болванчики содрали с него пояс, маску и халат, оставив в окровавленных штанах и серой теплосберегающей майке с чёрными точками, зашвырнули его, связанного по рукам и ногам, в джип, после чего, по-видимому специально, наступили ему на бороду. Адам зажимал сцепленными между собой ладонями рану на боку, она, по оценке доктора, была достаточно серьёзной, но оказывать ему медицинскую помощь никто намерен не был. В этом была ещё одна причина спокойствия Хоппа — это было спокойствие будущего мертвеца.
Бронированный автомобиль нёсся по городу, причём Хопп доподлинно знал куда. Набившиеся в него деревянные солдаты безликого Урфина Джюса, именуемого Евразийским Союзом, обменивались своими деревянными мыслишками, когда многозначительно важно, когда нелепо хохоча. Иногда даже обращались к нему.
— Зачем вам был нужен плазмомёт? — с высоты сидений спросила у него чёрно-зелёная фигура, та самая, которой в их так называемом «Сценарии» была отведена одна из ведущих ролей.
— Мы хотели сжечь Палача. Прямо там, в герметичной кабинке, — охотно поделился Хопп. — Так чтобы бесследно исчезли и он, и все следы его связи с нами.
— Вот видишь, что значит настоящие театралы! Можно было просто его пристрелить, но зачем такие банальности? — обратился его собеседник к кому-то из своих. — Хотя, не нам их судить. Мы обставили его уход не менее драматично!
Пара болванчиков поглупее затряслись и защёлками челюстями в приступе веселья. В деревянности эсэсбешников и была причина их победы. План заговорщиков был рассчитан на существ с куда более живым воображением.
Хопп не был вдохновителем заговора, просто исполнителем. Когда его наставник, которому он был обязан всем, что у него есть, решил объявить всему миру войну, Адам не обязан был ему помогать, но и отказать не мог. В отличие от двух других своих компаньонов, его мотивацией были отнюдь не меркантильные интересы, хотя он постоянно требовал у Араба и Варга всё большие суммы на «возрастающие расходы на исследования». Не потратив на них ни одного кредита, Адам всё переводил семье, обеспечив близким безбедное существование на пару грядущих десятилетий. Однако, в этом безумном театре нашлось кое-что и для самого Хоппа. Он тешил своё любопытство. А чем всё это кончится? Разум неутомимого исследователя имел возможность принимать самое непосредственное участие в грандиозном социально-экономическом эксперименте. Сумеют ли они, воспользовавшись несовершенством общественных отношений и сочетанием разрозненных факторов уничтожить развивающуюся компанию? Получится ли у них заставить отдельные личности и группы существ с различной степенью сложности организации, действовать как единый деструктивный механизм? Причём так, чтобы каждая из его отдельных частей не догадывалась о своей связи с другой?
Эксперимент провалился, но, как и любой другой, дал неоценимый опыт. Оказалось, что в куда более многогранном социуме могут возникнуть неожиданные связи между самыми, что ни на есть непохожими, существами! Выяснилось, что мыслящий субъект может действовать, руководствуясь самыми, что ни на есть несуразными, мотивами, возникшими в его черепной коробке под влиянием непредсказуемых факторов! Жизнь удивляла медленно умирающего ученого новыми открытиями. В конце концов, что есть жизнь, как не нескончаемый эксперимент?