— Стоп! Какой такой клиники? Она лечилась не у нас? — сверкнул глазами Ящер.
— В частной, принадлежащей отставному учёному, которого весь города расхваливает, правда я так и не понял, за какие такие достижения. Некоторые ваши коллеги предпочитают его услуги, и друг другу рекомендуют. Я, как доктор, считаю это наследственным заболеванием, берущим свои корни в нездоровых человеческих временах. — Ерничая, разглагольствовал дрозд. — Когда весь мир охватила эпидемия купли-продажи, медицинские услуги тоже стало принято продавать, причём, как и всё остальное, в максимально броской обёртке, рассчитанной на то, что пациент априори глуп и никаких органов познания мира, кроме глаз, у него нет. В итоге, качество медпомощи у нас оценивается по дорогущим лекарствам, вкупе с бесплатными полотенчиками и конфетками, а квалификация специалистов по улыбающимся медсестрам в чистых халатиках. Кстати, для тех из них, кто на мимику не способен, в контрактах есть такие пункты, да простят меня вселенские силы, как «добродушная фиксация жавл». И не просто «никто», а «совсем никто» не считает нужным проверить лицензию доктора и убедиться, что перед ним, к примеру, специалист по гастроэнтерологии маммолоидов, на которого учатся семь лет, а не ветеринар, которого готовят за два. Вот к каким печальным последствиям это… А что это за звук такой отвратительный?
Патологоанатом и капитан переглянулись, после чего Фар посмотрел на свой всё громче пищащий браслет, всё ярче сверкающий тремя белыми всполохами. Оглушённый каскадом возникающих в его голове догадок, офицер не слышал ни рассуждения нейрохирурга, ни сигнал экстренного общего сбора. Это было нехорошо. Это говорило о том, что собирающиеся в городе демонстрации превращались в народные волнения, либо произошёл новый теракт. Фар бросился было к выходу, но остановился в дверях.
— Валентин Григорьевич, спасибо большое! Номер счёта мне перешлите, и пожалуйста, — умоляюще сцепил он руки, — максимально полную информацию о той клинике!
Какой именно коллега порекомендовал её несчастной Лизесс, он сам уже догадывался. Прыгая через две ступеньки, Ящер побежал по полутёмной лестнице. В этот миг, подтверждая худшие его предположения, по всему зданию медицинской станции раздался страшный оглушающий скрежет, после которого взволнованный голос отправил в город все труповозки разом, объявив: «Угроза массовой гибели! „Хароны“ с первого по третий — на выезд!»
— Не берусь судить, что у вас страшнее: позывные или сигнал тревоги! — заявил орнитоид, торопливо снимая халат и отдавая его собирающему чемоданчик эксперта прозектору.
— Специально гремелку не меняем! — ухмыльнулся тот, выключая голограмму. — А вдруг кого всё-таки поднимем?
Из семиэтажного здания песчаного цвета, расположенного на пересечении двух центральных улиц города, торопливо выбегали офисные работники. Сужающиеся потоки напуганных существ в разноцветных костюмах, таща в руках папки с документами и рамки портативных компьютеров, просачивались между эсэсбешных броневиков, оцепивших прилегающую территорию. Над перекрытыми улицами зависли две чёрные элашки, сквозь какофонию сигналов застрявших в пробке автомобилей звучал транслируемый ими голос, сообщающий о спецоперации и призывающий сохранять спокойствие. Однако, вопреки записанным уверениям, в прогретом солнечными лучами воздухе начинающегося вечера повисло тревожное напряжение.
Протиснувшийся сквозь заполнивших тротуары эвакуированных, к толпе которых присоединялось всё больше праздных зевак, Абдельджаффар вышел к зданию, ища полковника Толоконникова. Вершина возвышающегося справа от него строения имела ступенчатую структуру: опоясанный балконом четвертый этаж был увенчан площадкой меньшей площади, на которую воля архитектора взгромоздила небольшой трёхэтажный куб с большими вертикальными окнами. По информации анонимного источника, оно было заминировано. Оценив его высоту, капитан, покачал зелёной головой, разочаровавшись недальновидностью местного начальства. Оцепление нужно было сдвигать на несколько кварталов, иначе при взрыве завалит и эсэсбешников и всю эту бестолковую толпу.
А в ней уже начиналось брожение. Недовольное роптание перемежалось агрессивными выкриками в сторону властей. Кое-где мелькала разновидовая молодёжь в знакомом монохромном камуфляже, правда уже без покрашенных в красный цвет шевелюр. Однако за оцепление никто не совался и суетящиеся рядом эсэсбешники не обращали на недовольных никакого внимания. Кирова руководила эвакуацией, неподалёку от неё Цареградский координировал действия сапёров. В своих костюмах, обшитых похожими не большую чешую серыми треугольными бронеплпастинами и в шлемах, обзорная часть которых представляла собой выдающийся вперёд клин, специалисты по разминированию напоминали футуристических рыцарей. Группами по двое, сопровождаемые небольшими роботами на гусеничном ходу, они поочерёдно спускались в подземную парковку здания. Мимо Фара пробежал радостно поздоровавшийся с ним Солтанов. Притормозив стажёра, капитан спросил у того, где Этьен.
Штаб развернуть ещё не успели, и Толоконников, окружённый новой группой майора Нуаре, изучал планы здания прямо на капоте броневика. Среди людей и мутантов в чёрных жилетках стоял поджарый маммолоид-ягуар в салатовом деловом костюме. Он что-то показывал на планах когтистым пальцем, а за ним стояли ещё два представителя администрации, готовые отвечать на вопросы.
— А вот это что за большая труба? — спрашивал Нуаре.
— Это городской канализационный канал, но с коммуникациями здания он связи не имеет. У нас только два возможных входа: через парковку от соседей и кабельный канал, где ввод электричества.
— Простите, я прослушал, — влез в разговор Арафаилов. — Каково назначение комплекса?
— Нижний ярус — торговые представительства, верхний — городской архив, — ответил за администратора полковник. — Две версии: либо заметают следы сделок своих нанимателей, либо это давление на малый бизнес.
— В первом случае давно бы подорвали, — возразил Фар. — Второе правдоподобней.
— Подожди! — прервал его волк, приложив палец к уху. — Чего такое? Где, какой сектор?
Дослушав информацию, полковник куда-то побежал. Ящер и Нуаре последовали за ним. На другой стороне улицы истошно сигналя, прямо через толпу к оцеплению пытался проехать блестящий джип. С трудом открыв дверцы, расталкивая недовольных людей и мутантов, из него вылезали охранники в белых футболках с фиолетовыми узорами на плечах. Матерясь, они прокладывали дорогу к оцеплению своему шефу — немолодому мужчине в белом, застёгнутом на все пуговицы плаще. Его голову венчал треугольный седой ёжик, а вместо глаз белели два киберпротеза с чёрными точками зрительных сенсоров вместо зрачков. Он недовольно морщил выбритое лицо, и подталкивал медленно продвигающихся вперед охранников белым набалдашником зажатой в руке трости. Однако возле чёрных джипов его движение остановилось. Стоящие в оцеплении эсэсбешники и не думали его пропускать, наставив дула автоматов в лицо охранникам. Старик протиснулся вперед, схватил за шиворот попавшегося ему под руку сержанта.
— Да кто ты такой, чтобы передо мной стоять? — презрительно скрипел он. — Я главный энергетик города!
— Крейбахас! — окликнул его подоспевший Толоконников. — Куда ты к чёртовой матери лезешь? Мы только всех оттуда вывели!