Глава 11

Землетрясение

Утро понедельника неторопливо прогоняло вытянувшиеся к западу тени от домов и деревьев. Спрятавшийся за территорией автобусного парка уютный двор на окраине города был наполнен движением. В обрамлённый слегка пожелтевшими липами и тополями прямоугольник, образованный пятью старыми пятиэтажками различной длины, выходили из своих подъездов люди и мутанты всех возрастов. Детёныши маммолоидов, амфибоидов и инсектоидов разбегались и разлетались по школам и детским садам. Молодые парни, девушки и мутанты отправлялись в различные образовательные учреждения, где готовились становиться представителями одного из трёх направлений трудовой деятельности: техниками, воинами, либо администраторами. Отъезжали разноцветные машины, взлетали блестящие элашки с уже успевшими устать от предвкушения рабочей недели жильцами, тоскливыми глазами различной видовой принадлежности смотрящими в родные окна, завидующими тем, кто из-за рабочего графика, болезни или старости остался нежиться в своих постелях. Постепенно, движение затихало, фигуры сновали всё реже и реже.

Центральный дом в архитектурной композиции двора был более ветхим, чем остальные. Собранному из синеватых панелей зданию с большими балконами было более двухсот лет. Как и всё строения того периода, он пережил бесчисленное множество капитальных ремонтов и реконструкций. Застройку двадцатого и двадцать первого века не принято было сносить. Потому как строить новое общедоступное жильё было нерентабельно в связи с уменьшившимся за последние два века населением городов, а развивающиеся строительные технологии помогали реставрировать многоэтажки человеческих времён с минимумом затрат. Но всё равно, на фоне своих возвращённых к жизни собратьев, сияющих в лучах солнца обновлёнными белыми кирпичами и блистающих укрепляющими конструкцию вертикальными полосами металлопласта, этот трехподъездный дом смотрелся невзрачно.

Сплошная, без окон боковая его стена была украшена посеревшими от ветхости бледно-синими керамическими квадратиками, поверх них были намалёваны примитивные граффити, среди которых чёрными кляксами выделялись потерявшие актуальность буквы S.P.Q.R. Расположенная неподалёку от них железная дверь в подвал открылась не сразу. Сначала она задрожала от нескольких глухих ударов изнутри. На последнем отвалились петли замка, полотно с лязгом ударилось о стену. Из темноты показался грязный синеватый слоновий хобот, усеянный жёсткими волосинками. Следом, пыхтя, протиснулась большая уродливая голова маммолоида. Проповедник с трудом выбрался из слишком узкого для него проёма, поднялся по небольшой лестнице к углу дома. Натянув на макушку большой капюшон своего коричневого плаща, слон неторопливо потопал во двор.

Встав под окнами у центрального подъезда, Проповедник выставил свой изогнутый хобот и протяжно протрубил, имитируя вой затихающей сирены. Наполненный тревогой звук распорол уютную тишину солнечного утра как ножом. Из некоторых окон выглянули обеспокоенные морды. Дважды повторив свой сигнал у других подъездов, мутант отошел от дома, взобрался на пересекающие двор трубы, воздел большие трёхпалые руки. Многократно отражённый от стен, округу огласил его глубокий голос:

— Внемлите мне, о вы, презревшие радеющих за вас! В суетном смятении предались вы властям порочным, вверили себя руке слабой! Тем построили вы здание на основании ничтожном, и потому падёт дом сей!

Слон своим толстым пальцем указал на панельную пятиэтажку. А между тем на некоторых её балконах появились возмущённые жильцы. Некоторые что-то выкрикивали, угрожали. Не обращая на них внимания, мутант продолжал проповедь.

— Неужто не слышите вы скрипов и скрежета? То шатаются стены его, то осыпается земля под ним! Ибо червь грызущий подточил столпы его и от сотрясения малейшего низвергнется он с высоты гордыни своей! Куда идешь ты, ничтожная? И ты глупая?

Спрыгнув со своего возвышения, слон подбежал к двум возвращающимся из детского сада молодым мамашам. Схватив одну из них за шею хоботом, он отшвырнул её к трубам, топнув ногой, спугнул вторую, отбежавшую помогать подруге.

— Каждый шаг приближает вас к могиле вашей! Ступайте прочь от обители сей, ибо на ней Печать!

Проповедник всё больше разъярялся, жильцы всё сильнее роптали. Из пятиэтажки выбежал пузатый маммолоид-тапир в чёрных тренировочных штанах с белыми полосками, неся в руке молоток на длинной ручке. Он замахнулся им на слона, но тот рванулся вперед, ударив большим лбом в мягкий нос тапира, вырвал из его рук молоток и сломал инструмент об его собственную чёрно-белую спину. Схватив упавшего мутанта за загривок, слон зашвырнул его в кусты у соседнего дома, после чего снова затрубил и завопил ещё громче:

— Безумцы, разве не понимаете вы! Настал для вас День Гнева! Ныне посетит вас Господь, и устрашитесь, и отчаетесь, и возрыдаете! Преклоните уши свои к земле! — затопал он своими круглыми ногами. — Неужели вы не слышите, как под вами разверз свою ненасытную пасть Аваддон?

Как безумный, грузный мутант в грязном плаще метался по двору, избивая и отгоняя любого, кто пытался приблизиться к панельному дому. Тараща из-под капюшона выпученные глаза, он сотрясал воздух малопонятными речами, периодически заунывно трубя. Большинству жильцов бесплатный концерт надоел, они вернулись в прохладу своих квартир. Но некоторые узнали этого слона и потихоньку выходили на улицу, собираясь в кучки у подъездов. Если один из разыскиваемых ССБ бандитов призывает покинуть этот дом, значит, здесь явно затевается что-то неладное. Юркая бежевая птица с чёрными полосками на зобу прошмыгнула мимо Проповедника в свой подъезд и вывела оттуда пару птенцов. Молодая овечка в золотистом платье с подкрашенным зелёным кончиками белых завитушек на голове усадила в свою маленькую зелёную машину ворчащего пожилого барана с престарелой супругой и отъехала подальше. Остальные замерли в нерешительности, смутно осознавая исходящую от слона угрозу, но стараясь не придавать значения необоснованным на их взгляд страхам. Их было много, он был один, вокруг было привычное солнечное утро. Что могло случиться такого, чтобы нужно было бросать своё жильё?

Между тем из косой пристройки дома напротив, закрывающей лестницу в его подвал, отперев изнутри железную решётку, появился Палач. Фигура в чёрной разгрузке, подпоясанная красным поясом, замерла, скрестив руки на висящем на ремне поперёк груди дробовике с приделанным лезвием топора. Следом за ним вылез СиЭйч, вытянув длинные пальцы, снял с одного из перетянувших его кольчатое тело ремней три цилиндрических детонатора, один из них он протянул Германову, два других оставил себе. Червь присел, сжавшись в тугой синий комок, острая голова с кольцом серых глазок повернулась в сторону панельного дома. Палач, покачав головой в чёрно-красном колпаке, крикнул Проповеднику:

— Борис, а Борис! Да они же тебя не слушают! Давай, отходи подальше!

Слон остановился, оглядел скопление жильцов. Завернувшись в свой вонючий плащ, он скорбно резюмировал: