— Пожарные разожгли огонь, который не в силах потушить. Ирония, однако, — усмехнулся Фар.
— А мне вот не до смеха, — оскалилась Потёмкина. — Мы каждую ночь выходим, как на войну! У меня сотрудники семьи за город поувозили, дома позапирали и в части живут! Если она кого-нибудь из моих бойцов спалит, я себе этого не прощу. Так что помогите. Искренне, ребята, прошу.
— Мы-то поможем. Только вот стоило до этого доводить? — спросил Ящер уже без улыбки.
— Да? Изумрудный ты мой! — Леаль встала из-за стола и подошла с Фару, нависнув над ним и объясняя на ухо очевидные для неё вещи. — А как ты думаешь, откуда это всё? Думаешь, я только карман свой набивала? Я когда взялась за службу, здесь была пропасть. Две машины, десять роботов! Кого у нас хорошо обеспечивают? Тех, кто помогает зарабатывать кредиты! Тех, кто сторожит тех, кто зарабатывает кредиты! А мы кому нужны? Зачем в нас средства вкладывать? В Промзоне свои системы пожаротушения, которые нас опередили на сто лет вперёд, а граждане, считают наши власти, сами себя должны защищать! Вот только интересно, как? У тебя может быть, в доме есть личный робот, или автоматическая установка, которая стоит половину твоей годовой зарплаты? — спросила майор у стажёра, который отрицательно покачал головой. — Вот видишь. А даже если бы и была, то у соседа не будет. И всё равно весь дом сгорит вместе со всеми вашими семьями! Никто же ни о чём не думает, пока вдруг, неожиданно, их не коснётся беда. Так что если вы моего раскаяния ждёте, то идите отсюда к чёртовой матери оба! — взревела броненосец. — А мы, проклятые взяточники, сами будем думать, как и свою жопу спасти, да ещё ваши из огня вытаскивать, теми средствами, что у нас есть!
Отгремев предупредительными выстрелами, Потёмкина села на место, скрестив руки на своём бледно-синем топике. Солтанов, привыкший к академической уставщине, впервые был покрыт матом на таком уровне. Потому нервничал, глядел то на дверь, то на наставника. На капитана гневная проповедь воздействия не произвела. Всё он прекрасно понимал. Даже самые лучшие существа этого мира могли сделать добро, только трансформировав в него какую-нибудь кучу дерьма. Другого строительного материала в объективной реальности вероятно не существовало. Поддразнивая броненосца, он добился того, чего хотел — она заговорила с ним искренне.
— Ой, вы думаете, мы по-другому живём? — успокоил её Арафаилов. — Я не упрекать вас в коррупции пришёл и не в долю проситься. Просто, если бы вы сразу рассказали всё, как есть, мы бы сразу и поняли, что червь объявил вендетту не лично вам и не вашим работникам, иначе просто ловил бы их по одному. Он хочет уничтожить службу, которая мешает ему сжигать этот город. И не надо бегать и по подворотням его искать. — Ящер ткнул зелёным когтистым пальцем в треугольный стол. — Достаточно дать ему то, что он хочет и посмотреть, что он будет с этим делать.
Сифонофор, присев на стопке бесхозных плит, любовался раскаляющимся небом. Бледно-голубой северо-восток был расчерчен полосами оранжевых облаков над пушистыми кронами растущих поодаль деревьев. Их сияние оттеняла спрятавшаяся за ними дымка, матово-серая вверху и бледно-оранжевая у горизонта. Узоры плыли, изгибались волнистыми линиями, светились всё ярче. Из оранжевых они становились золотистыми, слепящими. Небесное пламя висело над спящим городом переливающимся, расшитым золотыми нитями полотном! И вот, вверх, из-за деревьев и крыш, вывались рассеяные лучи! И небо начало гаснуть. Предвещая очередной удушливый день, поднялось белое солнце. Ветер сменился и теперь его сияние окутывали клубы дыма. И сегодня небо разгораться не желало.
Впрочем, не оно одно. Строения небольшой автобазы тоже занимались плохо. Сифонофор ещё раз прошёлся вдоль них, пуская струи пламени в окошки и приоткрытые двери. Плотный дым со сладковатым запахом горелой плоти шёл только из поста охранников на въезде у двойных зелёных ворот, за ним у забора полыхали три машины и элашка. Ряд полупустых складов еле-еле чадил, мастерская в дальнем конце прямоугольной территории не загорелась вовсе. Но и этого было достаточно — Сифонофор уже слышал вой сирены. Когда на утрамбованный песок автобазы въехал красный шестиколёсный броневик с маленькой поворачивающейся охлаждающей пушкой на крыше, аннелидоид скрылся за приоткрытой дверью одного из боксов мастерской.
Броневик остановился у дымящихся складов, развернул в сторону машин свою квадратную пушку. Расползлись в стороны задние дверцы, оттуда вышли три красных робота. Один из них вмонтированным в одну из рук диском принялся резать замок склада, два других, гудя пневмонасосами, пошли к сторожке. Желтоватые струи охлаждающего газа с шипением ударили в окна, мгновенно сбивая вырывающееся пламя. Роботы зашли внутрь, выходящий из сторожки дым стал серым и постепенно всё больше белел. Пушка на крыше развернулась в сторону горящей техники и начала выстреливать по ней синими шариками. Капсулы со сжиженным газом, созданные для мгновенного охлаждения тысячеградусного пламени, взрывались в огне, образовывая белое облако. Техника мгновенно потухла, земля вокруг неё покрылась белым колким инеем. Аннелидоид дождался, пока третий робот скроется в дыму склада и выскочил из своего укрытия.
Выбрасывая вперед кольчатые ноги с присосками, Сифонофор бежал к броневику. Нужно было успеть сжечь оператора и водителя до того, как они направят себе на помощь роботов. Промедление грозило встречей с металлическими клешнями вмонтированных в руки машин разжимов-кусачек. Вытянув на бегу грязно-зелёную голову, Сифонофор выпустил яркую струю в прорези лобовых стёкол броневика, закоптив морду машины, ослепив водителя. Пожарные успели его заметить, задние дверцы начали закрываться, но червь был уже около машины, вне зоны досягаемость пушки на крыше. Оббежав красный борт, пиявка замерла возле заднего отсека. А из сторожки, тяжело переступая, уже спешили на помощь роботы. Распрямив чёрную кольчатую грудь и изогнув голову назад наподобие вопросительного знака, червь поливал их огнём. В ответ они одновременно выпустили из тонких раструбов на прямоугольных головах струи охлаждающего газа, образовав перед собой завесу. Газовые пушки поначалу гасили раскалённую струю, но чем меньше было расстояние, тем хуже это получалось. Наконец, огненная волна достигла голов роботов, расплавляя сенсоры. Ослеплённые машины остановились, третий робот был ещё далеко. Не теряя ни мгновения, Сифонофор отскочил к борту броневика, упёрся в него присоской и, зацепившись рукой за поручень борта, одним движением поднял себя на крышу. Он знал, куда стрелять. Пушка начала разворачиваться в его сторону, но уже после того как тонкий огненный поток ударил в маленький вентиляционный люк.
В тот же миг распахнулась водительская дверца, и из кабины пулей вылетел инсектоид, а следом вырвалось пламя. Небольшая полосатая муха с оранжевыми и бирюзовыми шевронами на чёрных хитиновых лапах, с треском и громким зудом взмыла вверх на своих полупрозрачных крыльях. Червь изогнул голову в обратную сторону и выпустил вдогонку продолжительный огненный вихрь, взвившийся в бледно-голубом небе. Пожарный оказался быстрее. Превратившись в чёрную точку, он исчез из поля зрения. Оставшиеся без контроля роботы превратились в неподвижные статуи. Сифонофор проследил траекторию полёта мухи своими парными глазками и принялся делать то, что задумал.
Два чёрных эсэсбешных мотоцикла были припаркованы за углом одной из ближайших к автобазе пятиэтажек. Любезно уступленный Хамиду Тараном двухколёсный конь выглядел не так внушительно, как транспорт Фара. Не было ни раздвижных панелей, ни элегантных форм. Над передним колесом находился чёрный треугольный руль, из-под сиденья торчали детали мотора и приводы. Солтанов нетерпеливо ёрзал на нём, глядя на растекающиеся по утренней бирюзе чернила чёрного и серого дыма. Арафаилов, развалившийся на лавочке неподалёку, глянул на стажёра.
— Хочешь отлить — иди немедленно, — посоветовал он. — В бою это будет лишним раздражающим фактором. Знаешь, сколько людей и мутантов гибнет из-за этого в стычках?
Хамид отмахнулся, в это время над местом пожара взвился сужающийся книзу огненный столп. Фар вскочил с лавочки, через несколько секунд от автобазы с громким жужжанием прилетела красноглазая муха. Облетев дом с другой стороны в лучах восходящего солнца, инсектоид грузно приземлился рядом с эсэсбешниками. В ноздри офицеров ударил запах горелой органики, длинные волоски на толстых чёрных ногах мухи и нижней пары рук пожелтели и загнулись. Насекомое не сумело устоять на обожженных конечностях, пожарного мотнуло к стене дома, он сполз по ней, развалив полосатое серое пузо. Велев стажёру принести обезболивающее, Ящер кинулся на помощь, но муха лишь отмахнулась и начала доставать из кармана широкого пояса рамку портативного голографического монитора. В разложенной прямоугольной железяке появилось два изображения, одно из которых показывало лишь мерцающую полупрозрачную черноту.
— Какое из них для насекомых? — спросил взволнованно копающийся в аптечке мотоцикла лейтенант.
— Цилиндр с тремя серыми полосками! — ответил ему Фар и повернулся к пожарному. — Ты ради чего до последнего ждал? Меня Потёмкина за тебя затопчет!
— Мы, Креффи, не жалеем себя ради дела, — прогудела репродуктором муха.
— Креффи… Ты не родственник нашего снайпера?
— Он мой средний муж. Все представители нашего вида в городе мои родственники. Передняя камера сожжена, осталась сзади. — Не дав Фару времени для удивления, муха убрала одно из изображений из рамки и увеличила второе.
Фар впервые увидел поджигателя воочию. Но сильно не удивился — очень он уж был похож на перебитых недавно чёрных хирургов. Только сбруя с баллонами делала пиявку оригинальнее. За всю предыдущую жизнь капитан не встречал ни одного аннелидоида, а теперь готовился убить уже четвёртого за месяц.