Его новым логовом был большой, наполовину ушедший в землю ржавый резервуар заброшенной заправочной станции. Весной он на треть наполнился водой, и всё лето она не уходила, прибывая с каждым новым дождём. Мутант приделал к внутренней стенке найденную неподалёку ржавую лестницу и соорудил под входным люком в крыше резервуара площадку, где хранил своё оборудование и канистры с едой. Существо происходило от медицинской пиявки, было обоеполым и называло себя Сифонофор. Точнее не называло, а писало на доске Лобанова-Шмидта это неудобоваримое для слуха слово, когда приходилось как-то представляться при общении. Так именовался первый прототип оружия, в живое подобие которого он себя превратил.

Сейчас он плавал в застоявшейся ржавой воде, пропитываясь влагой перед выходом в очередную жаркую ночь. Грязно-зелёная, с двумя идущими от макушки головы до окончания ног красно-оранжевыми полосами, спина аннелидоида совершала волнообразные движения. Червь периодически переворачивался вверх своим чёрным животом, вытягивал кольчатое тело и сжимал его в воде, разминаясь. Рядом еле шевелилось то, что недавно было одной из его рук. Хотя пиявки и не были способны к вегетативному размножению, оторванная в бою рука, содержащая в себе часть его нервной системы, продолжала подавать признаки жизни. Он принёс её в логово, она поначалу активно плавала, у неё начали исчезать два боковых пальца, а средний наоборот вытягиваться. Разорванное предплечье начало превращаться в присоску. Но постепенно активность конечности снижалась, несформировавшийся клон подыхал. Видимо, ускоренная эволюция не собиралась наделять его вид таким полезным свойством, по крайней мере, не в его поколении.

Сифонофор поднял над поверхностью свою узкую голову с пятью парами расположенных по кругу глазок, вытянул единственную теперь бескостную руку, уцепившись длинными кольчатыми пальцами за ступеньку лестницы. Тело червя вылезало из воды, постепенно расширяясь. Большие присоски, которыми заканчивались толстые короткие ноги, переступали по влажной стенке резервуара, аннелидоид втянул себя на площадку и встал под светом, падающим из люка. Он походил на ходячий вытянутый треугольник с торчащей из правого бока кольчатой рукой, и с отрастающим острым обрубком левой. Червь поднял одну из круглых багровых канистр с завинчивающейся крышкой, потряс, взял другую, наполненную. Похожая на капюшон присоска на головном конце тела раскрылась, обнажив три сходящихся к центру острые челюстные пластины. Сифонофор проткнул ими крышку и жадно присосался к канистре, за несколько сокращений своей вытянутой кольчатой головы перекачав в себя несколько литров крови, что там хранилась. Он был отдохнувшим и сытым, но не довольным. Его мучил совершенно другой голод, такой, который не утолить пищей.

Пиявка закрепила на себе пояс с парой небольших оранжевых баллонов на боку. От одного из них по боку мутанта шёл шланг к закреплённому кожаной сбруей посередине чёрной груди устройству. Оно было круглым, с торчащими в стороны короткими трубками, и напоминало шестиконечную снежинку. К редуктору другого была привинчена длинная гибкая трубка с кожаными ремнями. Она заканчивалась тонким обгорелым соплом небольшого огнемёта с устройством, похожим на затвор дробовика. Сифонофор затянул ремни вокруг колец на шее, так что трубка пролегала через центр его грязно-зелёной спины, а сопло торчало над головой, чуть выставленное вперёд. Немного открутив вентиль баллона, червь проверил оружие. Он сжал голову, в устройстве на голове что-то щелкнуло, а затем резко вытянулся вверх. Темноту внутри резервуара рассеяла короткая вспышка яркого оранжево-жёлтого пламени. К поверхности вяло подплыл недоразвитый клон, на миг с любопытством поднял головку и снова безвольно потонул. Сифонофор посмотрел наверх, в люк. Оранжевый свет, льющийся оттуда, становился всё краснее. Пора было вылезать! Сейчас начнётся!

Уцепившись вытянутой рукой за край люка, и резко сжав её, червь в один миг оказался на крышке ржавеющего среди кирпичных развалин резервуара. Вокруг не было ни души. Заправочная станция стояла на давно заброшенной дороге, ведущей к окраине города. Чуть поодаль, за тёмно-зелёными кустарниками и зарослями борщевика, возвышалась серая стена Промзоны с похожими на перевернутые зонтики грибов наблюдательными башнями. Сюда редко кто-либо забредал, а тех, кто имел несчастье сделать это, а тем более заинтересовавшихся плеском воды на старой заправке, ждала незавидная участь. Вампир Сифонофор пил не только консервированную кровь с мясного рынка.

Между тем начиналось! Пиявка присела, упёршись рукой в ржавый металл, вытянула голову в сторону запада. В глазках играли отблески кроваво-красного шара, погружающегося в Промзону между чёрных силуэтов башен. А над головой небо было затянуто ватным одеялом высоких тёмно-серых туч. Именно то, что нужно! Загорелась красно-оранжевая полоса между темной стеной и облаками, а потом начало раскаляться небо. Тучи стали красными, сияли всё ярче. Серые облачные глубины создавали причудливый узор, как будто холодные прожилки на неровной поверхности нагретого металла. Свисающие облачные лоскуты стали золотисто-жёлтыми, стали похожи на перевёрнутые языки пламени. Западный край неба слепил сиянием, пылал жаром. Червь всё сильнее вытягивал голову с присоской. Каждый раз, когда рассветы и закаты одаривали аннелидоида этим зрелище, ему казалось, что вот-вот небо загорится по настоящему, превратившись в один сплошной океан пламени. Он мечтал увидеть это, эту ни с чем несравнимую красоту. Эту мощь стихии, единственную вещь в жизни, которая порождала восхищение в его примитивном хищном разуме. Ещё немного, ещё чуть-чуть и полыхнёт!

Но, увы, этого не происходило. Ослепительное сияние исчезло, и раскалённое небо начало остывать. Облака над головой стали красно-розовыми, а затем все серели и серели, пока совсем не потухли. Вскоре они уплыли на север, а на западе в высотах бледной голубизны остались лишь розоватые разводы. Сифонофор разочаровано сжался, спрыгнул с резервуара и пошёл по тропинке в сторону города, оставляя в пыли большие круглые следы от присосок. Ничего, сегодня он снова сам создаст эту красоту. Струи его огнемёта пронзят очередную безжизненную коробку с копошащимися внутри тварями. Пламя с гулом будет бушевать внутри, создавая невероятные движущиеся узоры, и вырываться из окон подобно пылающим цветам. А Сифонофор затаится неподалёку и будет ждать. Он будет ждать тех, кто ненавидит эту красоту. Тех, кто боится огня, кто жаждет задушить его. И он сделает так, что все они сгорят дотла!