За последние несколько лет в тюрьме широко распространились зомбирующие наркотики – синтетические каннабиноиды. Их собственные названия: спайс, черная мамба, розовая пантера, зеленый флаг, индусик, смок – их много. Это потому, что эту наркоту легко достать на свободе. Сейчас есть некоторые ограничения, но раньше спайсы были почти легальны и очень дешевы. Еще более удобно для тюремной жизни то, что они не обнаруживаются в тестах мочи, в отличие от каннабиса, героина и других традиционных наркотиков. Люди попадают за решетку со спайсом и за два-три месяца могут заработать пятнадцать – двадцать тысяч. Я видел, как это происходит.

В тюрьме есть те, кто не может позволить себе ни курево, ни наркотики. В качестве злой шутки зэки скатывали косяк, добавляли в него немного спайса и бросали на пол. Какой-нибудь бродяга, просидевший в тюрьме три недели, хватал его, зажигал и – бац! – вырубался, потом приходил в себя и заблевывал все вокруг. Тюрьма – злое место.

Каннабиноиды также печально известны своей непредсказуемостью. Есть те, кто может курить их весь день без особого вреда. Однако неправильное сочетание наркотиков может обернуться катастрофой.

Джозеф Холден был тихим парнем, мелким преступником. Он не был засранцем, а его приговор был небольшим, но, как только спайс начал становиться популярным, парень попал под его чары. Его нашли курящим и отправили в медицинское отделение на ночь, а днем отпустили обратно в крыло К. На следующую ночь он снова был здесь, та же история, только в этот раз он еще и расходовал ресурсы персонала. Потребовался добрый час, чтобы переместить его из крыла К. Настоящая драка, совсем на него не похоже, поэтому его скрутили.

Я попытался заговорить с ним, но он бубнил о дьяволе, выглядывающем из его глаз. В последующие дни его поведение становилось все более странным, дошло до того, что он начал биться головой об стену. Он сказал, что в нем сидит Сатана и нужно как-то вытащить его. Если бы кто-то нормальный попытался сделать что-то подобное, его организм не позволил бы этого; во всяком случае, он не стал бы делать это с такой силой – естественный защитный механизм. Однако парень был возбужден, и ситуация быстро обострилась.

Я заступил на раннюю смену и увидел, что его голова была вся покрыта шишками и синяками, просто ужас. Нам пришлось вызвать менеджера больничного отделения: парень начал тыкать себе пальцами в глаза. Не просто легонько трогать их, а хорошо так копаться, пытаясь раздолбать их. Кончилось тем, что он бросился с кровати к стене, засунув руки под себя, и обосрался. Глухой звук, с которым он бился головой, был тошнотворным. Откуда-то у него взялась сила десяти человек – он нуждался в «жидкой дубинке».

Мне не хотелось оставлять Уоррена, молодого офицера, который недавно начал работать, наедине с ним, потому что теперь заключенный нуждался в постоянном наблюдении – я не хотел, чтобы юный сотрудник сидел и смотрел, как парень его возраста буквально уничтожает себя. Но моя смена кончилась. Позже Уоррен рассказал мне, что произошло. В конце концов команда в полном снаряжении СИЗ вошла и попыталась успокоить Холдена, но не смогла. Они надели на него наручники, что заняло некоторое время, и отвезли в больницу, где подтвердили, что мальчишка ослеп. Глазные яблоки были на месте, но он повредил мышцы глаз так сильно, что зрение было утрачено. Да, он был преступником, но не особо опасным. Чей-то сын, брат, племянник, внук попал в тюрьму из-за какой-то херни и вышел оттуда слепым. Во всем виноват спайс. Это действительно работа дьявола.

Еще один заключенный, поступивший в медицинское отделение, утверждал, что его заставили пронести мобильный телефон и наркотики путем группового изнасилования.

По его словам, ему просто воткнули в задницу ручку от туалетного ершика, чтобы сфинктер расширился и все поместилось. Он держал все это внутри себя в течение нескольких дней, и в итоге началось кровотечение, и заключенный потерял сознание, когда медики приехали спасать его.

Все это напоминает мне о том времени в Форест-Бэнке, когда четверо или пятеро заключенных в моем крыле торговали наркотиками. Я весь день смотрел, как они передавали наркоту туда-сюда. Это становилось очевидным, когда находилось время понаблюдать за ними. Вечером, когда все, как обычно, суетились перед тем, как их запрут, я пошел в одну камеру. Она принадлежала парню со страшной репутацией. Я стоял лицом к лицу с ним, в то время как горстка других парней собралась вокруг меня, и я очень хорошо понимал, что это может для меня значить. В руке зэк держал пакетик с порошком, который, как я подозревал, был героином. Я попросил показать его.

– Мистер С., – сказал он, – вы мне нравитесь, и я с вами поладил. Я не собираюсь показывать вам, что у меня в руке, но и трогать вас тоже не стану. Что вы будете делать?

Я знал пару таких парней и не боялся их, но один или двое были настоящими хитрюгами. Хотя он и сказал, что ничего мне не сделает, я не мог быть в этом уверен, конечно же. Я был в меньшинстве: если бы я потянулся за пакетом, меня бы, скорее всего, избили. У меня не было при себе рации, а тревожная кнопка была далеко. Я взвешивал шансы, однако он сам дал мне шанс выйти в тот день из тюрьмы, и я поблагодарил его за это позже.

– Как насчет того, чтобы я зашел в свою камеру, мистер С., и вы могли бы меня запереть?

Так что, что бы там у него ни было, остальные сегодня не получат наркоты. Завтра первым делом охрана постучит в его дверь и начнет обыскивать камеру, потому что к тому времени я уже напишу рапорт, и это он тоже понимал.

– Ты под замком, – сказал я, и остальные ушли.

Утром, когда охрана постучала в его дверь, обыскала его и перевернула все там вверх дном, ничего найти не удалось. Он либо очень хорошо спрятал тот пакет, либо передал его кому-то. Его выпустили выпить чаю, просто блестяще. Я внес свою лепту в отчет, а он – свою. Все это учитывалось.

Эта история плавно подводит нас к тому, что в тюрьме называется «дороги». Персонал и в Форест-Бэнке, и в Стрэнджуэйс постоянно твердил о них. Что это такое? Ну, говорили о тонких – очень тонких – полосках постельного белья, связанных вместе и сплетенных в крошечные веревки, а затем «зацепленных» чем-то, чтобы придать вес. Когда я впервые увидел это все в действии, то был просто поражен.

Представьте себе, что вы находитесь в камере по соседству со мной, и под дверями есть сантиметровая щель – они никогда не затыкаются. И вот у вас кончилась папиросная бумага. Вы обратитесь ко мне:

– Эй, есть бумага?

– Да, кидай дорогу.