Форест-Бэнк находился в парке, так что к нему можно было подойти, типа гуляя с собакой. Заключенные могли взять с собой на тренировку апельсин, перебросить его через стену, а его приятель с другой стороны измерял траекторию и бросал ему обратно другой, полный наркоты. Не смейтесь. В Солфорде боялись, что кто-нибудь может бросить во двор пистолет. Пока я был там, кто-то бросил через забор мачете длиной 30 см. Офицер не видел этого, но парень, который поднял оружие, был заснят на камеру. Нож прилетел, как чертов бумеранг, – к счастью, он не застрял в чьей-то голове. Его подобрали и передали какому-то другому зэку, который подошел к одному старику и начал рубить его. Игра окончена.

Как я уже говорил, коррупция среди персонала также может быть большой проблемой. Помните офицера, о котором я упоминал ранее, того, что отсидел семь лет за провоз наркотиков? Еще один чувак из Форест-Бэнка, девятнадцатилетний парень со свежим лицом – слишком, слишком молодой, чтобы быть тюремным офицером, – заключенные его просто достали. Они изводили его месяцами… Принеси нам телефон… ты просто должен взять его… мы дадим тебе 600 фунтов (примерно 600 000 рублей)… Однажды он вошел в камеру и бросил телефон на кровать. «Ну вот и все, отвалите». Так что они оставили его в покое на месяц и начали снова. Нам нужен еще один телефон… Достань нам телефон… О, и две литровые бутылки кока-колы с „Джеком Дэниелсом”… На этот раз никаких 600 фунтов не предлагалось, только угроза затравить его. Они загнали его в угол. Однажды этот парень взял больничный и больше сюда не вернулся.

Тот офицер, которого посадили, был в сговоре с дилером в его крыле. Он встретил нужного парня на входе, принес наркоту в крыло и получил оговоренную сумму за свои хлопоты. К сожалению, дилеру как раз предстоял обязательный тест на мочу. Он тоже принимал наркотики, поэтому взял пакет с мочой у одного из уборщиков. Заключенные могут быть крайне изобретальны, о да. Они надувают палец на резиновой перчатке и наполняют его мочой, прикрепляют его к своим яйцам и, когда им говорят, что пора сдавать анализы, сжимают это приспособление. Мы видели множество разнообразных конструкций из мешков и трубок, прикрепленных к члену! Загрязненные образцы – еще один классический трюк. Один зэк притворился, что может писать только сидя, сунул руку в толчок, зачерпнул грязную воду и загрязнил ею свою пробу.

Дилеру не повезло – он не знал, что уборщик тоже употреблял наркотики. Его анализ мочи показал положительный результат.

Он здорово разозлился, этот парень, он был просто в ярости. Дело дошло до сдерживания, и в конце концов его увели в изолятор. А наш офицер решил найти новый источник дохода и инвестора, и, конечно, один из них не заставил себя долго ждать.

– Я буду платить тебе 200 долларов в неделю, если ты будешь проносить товар для меня, – эти слова дошли до парня в изоляторе, который тут же заложил продажного офицера.

Проблема усугубляется, когда динамическая безопасность рушится. У офицеров нет времени следить за каждым шагом заключенных, а издевательства, в основном вызванные наркотиками, распространены повсеместно. Если у вас в крыле хорошие отношения, то можете сказать, если кто-то немного не в себе, и, возможно, перекинуться парой слов с кем-нибудь в его камере. Найти что-то запрещенное. В этих случаях могут быть замешаны члены семьи, которым угрожают расправой, если они не принесут наркоту, – мы же говорим о жестоких и коварных людях. Нельзя просто позволить им продолжать делать свое мерзкое дело. Сокращения, аскетизм и экономия на сотрудниках – все это очень хорошо, но, если до вас еще не дошло, я скажу: тюрьма – это место, где не бывает слишком много персонала.

Если политики хотят, чтобы наркотики не попадали в тюрьму, и правительство говорит нам, что оно возмущено суммой, уходящей на содержание заключенных, – эй, ребята, знаете что? Запустите-ка руку в карман с деньгами и выделите каждой тюрьме службу безопасности как в аэропорту. Но ведь этого не случится, правда?

Внутри много обязательных тестов на наркотики – «наблюдение за вилли», как это называют зэки. Определенное количество заключенных в месяц проходит через проверки, организованные Министерством внутренних дел, которое дает сотрудникам список имен, выбранных наугад, я полагаю. Раньше были и ежемесячные добровольные анализы в качестве поощрения выздоравливающих наркоманов, но, как и многим другим, в наши дни ими пренебрегают, потому что не хватает персонала для проведения.

В случае обязательных тестов образец брали, отсылали в лабораторию, и, если выявляли положительный результат, человеку делали предупреждение и вызывали к управляющему. Тот мог запросить дополнительную проверку, также выполненную тюремной службой, чтобы подкрепить первую, а еще заключенный мог бы заставить юридическую команду провести независимый тест, оплатив это из собственного кармана, так что в итоге получалось три теста. Если все результаты оказывались положительными, дело передавали окружному судье. Раньше тюремные начальники могли добавлять к приговору дни – скажем, шестнадцать за коноплю. За героин и другие сильные наркотики можно получить двадцать дней сверху. Максимум, если быть настойчивым, – около сорока двух. В Форест-Бэнке у нас был один молодой преступник и наркоман, который должен был провести там три месяца, а отсидел в итоге три с половиной года. Он постоянно получал добавки за положительные анализы и физическое насилие.

Мне кажется, что эти наказания не соответствуют преступлению, и, учитывая количество бюрократии и мороки, число заключенных, наказанных за курение или инъекционные наркотики, сейчас очень мало, совсем не то, как раньше.

Тюремные офицеры часто слышат обвинения о наркотиках в тюрьме. На них смотрят так, словно они лично раздают маленькие подносы с наркотой. Вот мы и вернулись к тщательному досмотру полостей.

В Стрэнджуэйс, когда заключенным передавали приемники, одежду или что-нибудь еще, все тщательно проверяли, разбирали и при необходимости собирали заново. Одно время конверты пропитывали галлюциногенными препаратами, которые зэк мог употребить, смачивая бумагу, – хитрая штука. Еще бывают кислотные закладки под почтовыми марками, все такое. Думаю, что сейчас запрещенные вещества в тюрьму в основном привозят «мулы» – наркоманы, которые оказались на воле после выплаты залога. Они заранее знают, что нужно смазать и расширить свой задний проход и засунуть туда наркоту, когда они неизбежно вернутся.

Когда кого-то, кто был связан с наркотой, сажают в тюрьму – его осматривает медсестра.

Один парень, которого перевели к нам, признался, что проглотил двадцать пять презервативов с героином. Он сделал это, потому что был по уши в долгах. Кто-то сказал ему: «Пронеси эту наркоту внутрь, и мы от тебя отстанем». Ну, он был не самым умным парнем и получил дополнительный срок. Героин благополучно достали из него в больнице.

Вот почему обыскивают даже младенцев. Сотрудники, которые делают это, отлично умеют справляться с людьми, которые злятся, особенно при первом посещении, когда им говорят, что нужно положить ценности в шкафчик, пройти через металлоискатель, а затем – обыск. Как только они узнают, почему это необходимо, все, как правило, устаканивается – если только не замышляется ничего плохого. У нас были заключенные, которые держали на коленях ребенка, снимали с него подгузник, вынимали телефон, наркотики или что-то еще или сами запихивали предметы туда, а может быть, прятали что-то под штанинами карапуза. Некоторые из них безо всяких колебаний используют детей любым доступным им способом.

Последствия проноса запрещенных вещей могут быть ужасающими. Однажды мы сопровождали в больницу ливерпульца, который стал «жертвой ложки», что может прозвучать мило, но это не так. Желая похвастаться, он рассказал другим парням, что у него есть телефон. В какой-то момент мобильник, возможно, у него и был. Думаю, он пожалел об этой своей выдумке, и очень сильно. Два рослых парня, 195 см, 100 кг, вошли в его камеру и сделали из него отбивную. Сломали пару ребер, подбили оба глаза – в общем, задали ему хорошую встряску. Затем раздели его, перевернули вверх ногами, и, пока один держал его за лодыжки, другой взял ложку и засунул ему в зад, пытаясь вытащить мобильник. Они ничего не нашли, но оставили его в ужасном состоянии.

Еще одна угроза контрабанды в настоящее время – дроны. Любой, кого поймают с такой штукой в километре от тюрьмы, получит двенадцать месяцев за решеткой или десять тысяч штрафа. Я думаю, что нужна система регистрации владельцев, как в случае с собаками и огнестрельным оружием. Перелеты через тюремные стены и ограды, на тренировочные площадки или куда-то еще пока небольшая проблема, но она становится все более серьезной.

«Манчестер», несмотря на все свои проблемы, в основном является хорошо управляемой тюрьмой с жесткой дисциплиной, где никто не принимает наркотики открыто. Как и в любом другом месте, они доступны всем, кто хочет, и это включает в себя рекреационные наркотики – кокаин, экстази, – а также стероиды. Сейчас в тюрьме много стероидов, что вполне объяснимо, учитывая, какие огромные парни на них садятся. Перепады настроения только усугубляют эту проблему.