Командир «Сомали» подошел к первому гробу:

– Пусть земля тебе будет пухом, Историк – Станислав Юрьевич Липицкий. Ты останешься в нашей памяти надежным другом и умелым бойцом.

Два бойца почетного караула вздернули вверх автоматы. Сухо треснул одиночный залп.

Гиви подошел к следующему гробу:

– Пусть земля тебе будет пухом, Повар – Захарчук Виталий Анатольевич. Ты останешься в нашей памяти надежным другом и умелым бойцом.

Вновь сухой одиночный залп. Командир «Сомали» идет прощаться со следующим своим бойцом. Одиннадцать раз воздух вспарывали короткие залпы. Одиннадцать раз били бойки по капсюлям, отправляя пули в небо, будто вдогонку за душами тех, кто сейчас опустится в землю.

Гиви коротко кивнул. Из шеренги вышло несколько бойцов и вот одиннадцать гробов синхронно стали медленно опускаться в могилы под троекратный салют всех «сомалийцев».

Через полчаса церемония похорон была закончена. На многострадальной донбасской земле появилось свежие одиннадцать холмиков ее защитников.

Захлопали двери машин, заурчали моторы – батальон «Сомали» возвращался на базу.

– Потемкина так и не нашли, – тихо произнес заместитель Гиви, когда машина выехала из кладбища. – Несколько человек видели, что он вместе с Историком и его ребятами вскочил на «броню», а после взрыва тела не нашли. Ну не могло же оно исчезнуть без следа?

– На этой войне все возможно, – задумчиво произнес Гиви. – Брат может стрелять в брата, военная победа может обернуться политическим поражением, а негодяй окажется лидером миллионов людей. Может, попал в Потемкина снаряд вот и все, нет тела. Но память о нем должна остаться, раз воевал за Донбасс.

С серого неба пошел небольшой снежок в тщетной попытке прикрыть страшные следы войны. Падал он и на свежие одиннадцать холмиков на скромном кладбище небольшого шахтерского города. Несильный ветер гонял снежинки по земле, швырял в белые деревянные кресты на могилах.

– Пошли Нин, а то, не дай Бог, простынем еще.

– Пошли, Наташа. Надо отдохнуть. А то завтра надо гуманитарку получить. Говорят кроме хлеба, еще по килограмму сахара на каждого дадут.

– Хорошо бы. Сладенького хочется. Я, почитай, месяца три ничего сладкого в рот не брала.

Две пожилые женщины шли вдоль скорбного ряда из одиннадцати крестов в сторону видавшего вида желтого автобусика.

Возле крайней могилы одна из них остановилась.

– Вот криворукие. Крест человеку не могли, как следует поставить! Гляди, как наклонился назад.

– Значит, этот человек что-то очень важное не успел доделать на земле. Примета такая, – произнесла ее подруга, смотря на могилу.

Она подошла к кресту и вгляделась в надпись на табличке: