Злить психа — так себе идея, но мое состояние адекватностью и не отличалось. Лежу я себе на столе серокаменном в прекрасной компании свежеобретенных родственников, а из меня тянет соки светлая эльфийка, по совместительству мой терапевт и гинеколог. Шикарный отдых, если выберусь, обязательно напишу книгу, станет бестселлером, если кто-нибудь, конечно, поверит в этот бред.
— Мгм, — снисходительно хмыкнул отец. — Понимаю. Ты полагаешь, я — злодей, а ты — жертва, прекрасная принцесса, в ожидании, когда ее спасет принц. Только, милая, из всего этого правда лишь твой титул. Тебе выпала честь стать свидетельницей рождения новой Тьмы. Нет, даже не так… ты станешь у истоков рождения нового божества, разве это не ошеломительно?
Голос Каллохена изменился. Стал глубоким, с хрипотцой, словно его горло пересохло.
— Помнится, вы притворялись бе-бедным бо-больным родственником, ч-чьи дни на этом свете со-сочтены, — усмехнулась, сжимая до боли кулаки. Надеялась, что это поможет унять дрожь, но та лишь нарастала. У меня едва не крошились зубы — так сильно стучали.
— Чтобы добиться желаемого, темный пойдет на все. Я верно подобрал ключ к твоей душе, и только. Ничего личного, моя милая. Кто-то понимает с позиции силы, а кого-то проще разжалобить, чем запугать. Как бы то ни было, сегодня мы станем свидетелями триумфа…
Дальше Каллохен долго и путано объяснял, почему он достоин стать парой Тьме и воплощением безмерной темной силы. Реальность уплывала и размазывалась гулом, сердце работало на износ, гранитной плитой навалилась усталость и в какой-то момент дрожь сменилась расслаблением и легкостью.
— Начинаем! — гаркнул Каллохен. — Скорее, иначе не успеем. У нас есть тридцать три удара?
— Фацелия! — зашипела Джей, звеня цепями.
— Первый. Читайте, — холодно и собранно скомандовала эльфийка. — Второго шанса не будет. Она не выдержит.
Сердце дернулось особо сильно и замерло, будто удерживаемое от следующего удара чем-то свыше.
В уплывающее сознание врывались разрозненные гавкающие фразы Каллохена, смысл которых я не понимала. Второй удар и на губах застыл крик боли и ужаса. Он не мог сорваться — тело парализовало чужой, более сильной магией.
Третий удар. Грудную клетку разорвало от непереносимой боли, а разум заволокло тьмой.
71
Арден Хейден
Когда на кону самое ценное, ты способен свернуть горы. Я работал на пределе сил. Из ничего и обрывков рун воссоздал обратный переход и, под матерные комментарии Рика (что-то там про рассудительность, логику и включение головы), нырнул в нестабильный переход, ведущий льех знает куда. Я рассчитывал, что друг воспользуется своими же советами (те, что про рассудительность, логику и включение головы), но он уцепился за мой рукав и нырнул в переход следом.
То, что мы сотворили — безумие. Построение тоннеля в неизвестном направлении без точных координат и расчетов — самоубийство, но мысль, что в мире не будет Фацелии лишила меня разума. Я даже представить не могу, что делаю вдох без нее.
Выключить эмоции. Действовать. Вытащить эту неразумную малышку, выпороть, а потом залюбить и приручить. Мысль о последнем немного смягчила суровую реальность, но встреча лба с булыжником отрезвила.
Мы выпали на камни в какой-то глухомани. Под причитания Рика, я вскочил на ноги и осмотрелся, пытаясь понять, куда нас занесло.
— Арден, да ты рехнулся? — орал Рик.
— Я не просил идти за мной, — ответил спокойно, призывая ветер.