– Сколько дней она у вас?

– Ды-ы… Два дня, вроде…

Ильяс рукой поманил мужчину наружу, другой одновременно подталкивая внутрь Кадушкина и спрашивая вполголоса:

– Кто ещё с ней?

– Андрюха. М-муж её. Так… нет его сейчас…

Ильяс подал знак Кинулову и пехотинцам, чтобы они шли вслед за Кадушкиным, а тот аккуратно, но твёрдо вытянул на крыльцо за руки двух женщин бальзаковского возраста, вошёл в крохотную прихожую и подошёл к открытой двери напротив входа. Женщины лепетали: «Там дети», но Кинулов со словами: «Ничего, выведем сейчас. Ничего страшного», оттягивал их от дверей.

– Где? Где её угол? – продолжал дознаваться Ильяс.

Он встал вплотную к мужчине, пропуская мимо бойцов и давая спуститься с крыльца женщинам. И одна из них переспросила:

– Галин? – осторожно сошла со ступени и, не сводя глаз с лица Ильяса, показала рукой в ту часть мансарды, что фронтоном смотрела на перекрёсток и центральную часть села. – Галин на втором этаже, вот здесь.

Ильяс нажал тангенту рации:

– Второй, Четвёртый, искать на мансарде в правой части дома. Поняли?

– Да, – подтвердили те.

– Муж её где? – этот вопрос адресовал Ильяс мужчине.

– Да-а… Ушёл с утра ещё поохотиться.

– Она там?

Мужчина замешкался, взглянул на женщин, и та, что до сих пор молчала, произнесла:

– В кухню пошла, кажется… Когда я её видела.

– Когда? – быстро спросил Рахматуллин.

– Ну… Минуты две назад. Когда ваш танк загудел… или что там у вас.

– Где кухня?