– Эй, в рифму. Ты поэтесса, сама того не зная. – Марк одаряет Фиону усталой улыбкой. Она внезапно думает, что улыбки, которых сложно добиться, имеют свой шарм.
– Я могу все тебе рассказать. Мы не можем рисковать, чтобы ты пошел туда и вышел из себя, но, может, нам действительно нужно узнать о нем больше. Я уже говорила, один из вас – подозреваемый.
– Ну, я ничего с ней не делал.
– Я знаю это, глупенький.
Это было бесспорно детское слово, которое должно развлекать и успокаивать. Марк использовал его с детьми, когда они были намного младше. И все же оно ему нравится. Какая-то часть него хочет, чтобы к нему отнеслись, как к ребенку. Все это чересчур. Слишком трагично.
– Как ты с ним свяжешься?
– Я зайду к нему, расскажу правду, что я подруга Ли и хочу…
– Что?
– Хочу узнать Кэй.
22
Оли сидит на верхнем пролете лестницы в темноте и слушает разговор отца с Фионой на кухне. Он часто так делает, подслушивает взрослых. Не потому, что он проныра. А потому, что проныры они. Обычно слушать особо нечего. Обычно его родители обсуждают, что посмотреть по телевизору или достаточно ли молока осталось на завтрак. Сегодня, очевидно, сказано гораздо больше. И в воскресенье так было. Его родители действительно сцепились. Тогда он удивился, но и не очень. Не совсем. Его отец сильно приуменьшил масштаб скандала перед полицией. Но его нельзя за это винить. Он был бы сумасшедшим, если бы признался, что на самом деле было сказано. Учитывая обстоятельства.
Он рад, что ее больше нет. Пока, пока, шлюха. Кому вообще нужна хренова мать? Ему почти шестнадцать, он уже на три дюйма выше нее.
Что за день! Черт. Его переполняют эмоции. По телу курсирует странная энергия. Будто он нервничает, встревожен, но также словно он только что выиграл матч или забил три гола. Он поверить не может в свою нынешнюю жизнь. Он так долго был таким же, как все: думал об экзаменах, своей прическе, футболе, друзьях, кого пригласить на выпускной – обо всех обычных вещах и это было нормально, а теперь это! У него просто в голове не укладывается.
Полиция расследует исчезновение его матери. Плохо. Каким бы равнодушным он ни хотел казаться, он знает, что это очень плохо. Но потом, выпускные экзамены отменили! Хорошо, как бы дерьмово он ни чувствовал себя из-за всего остального. Это уже результат! Похоже, им придется ставить оценки по текущим или еще что, а ему это на руку, потому что его мама – он замечает свою ошибку – Ли очень много помогала ему с ними.
У Оли много друзей и он популярен в школе, точнее, среди всех, кроме учителей, считающих его ленивым, неорганизованным и недостаточно усердным. Это все может быть правдой, он не знает. Он просто думает, что экзамены отстой, он хреново с ними справляется. Ему начинает казаться, что учителя, возможно, правы. Вероятнее всего, ему сложно будет поступить в хорошую старшую школу и позже в хороший университет, или даже в дерьмовый, если на то пошло. Так зачем заморачиваться?
Он помнит, что часто говорил об этом Ли. Она, кстати, никогда не называла его ленивым или неорганизованным. Она просто говорила вещи вроде: «Сдача экзаменов это навык, нам просто нужно над ним поработать». Это звучало так легко, когда она говорила, и словно они в этом заодно. Когда он зашивался с каким-то невозможным домашним заданием и был на грани срыва, она говорила: «Может, нам стоит найти другой подход к этой проблеме?». Она давала ему записать свои мысли на диктофон, а потом помогала ему преобразовать его слова в структурированное сочинение. Это срабатывало с его способом мышления.
Воспоминания о ее внимательности и терпеливости вызывают спазм у него в животе.
Ну, да, его успеваемость в порядке. Он, может, получит парочку семерок и восьмерок[8]. Даже по гуманитарным предметам. Ли всегда говорила, что он заслуживает высоких оценок. Она не соглашалась с учителями. Считала, что он обретет свой успех, свой путь. Это было довольно приятно слышать.
Но только пока не узнаешь, что она лгунья. Тогда не имеет значения, что она