– Он пятидесятичетырехлетний олимпийский конькобежец?

– Полицейские сказали, он датчанин, вряд ли его имя пишется так, – отмечает Фиона.

– Как по-твоему оно пишется?

– В имени, может, две «а». А Янсен должно быть с двумя «с». Попробуй так.

Есть несколько Даанов Янссенов, но некоторые слишком молоды, другие не живут в Лондоне; это достаточно необычное имя, чтобы быстро и легко найти нужного мужчину.

Настоящий Даан Янссен такой же впечатляющий, как олимпийский чемпион. Может, даже больше. Он генеральный директор подразделения какого-то коммерческого банка в городе. Марк переходит на сайт компании. Его учтивое, гладкое лицо красуется в самом верху раздела «О Нас» и то же изображение прикреплено в конце статьи о философии компании, которую они читают полностью, хотя, сделав это, ни один из них не стал лучше понимать, чем она занимается. Чем-то важным, мощным, прибыльным. Уж это очевидно.

Марк не может отвести глаз от изображения. Пиксели начинают разделяться, танцевать перед ним, пока она глазеет на свтловолосого мужчину с точеными чертами лица, зелеными глазами и легкой, уверенной улыбкой, выдающей искренность и серьезность, но также кажущейся веселой, ободряющей. Это портретный снимок, но все же размеры и уверенность этого мужчины исходят от экрана, словно ударяя Марка в лицо. Марк ниже, темнее, более обросший волосами. Его улыбку обычно сложно заслужить, и она более зажатая.

– У нее явно нет одного типажа, – мрачно бормочет он.

Фиона не знает, как ответить. Если она предположит, что у них могут быть похожие характеры – возможно, они оба амбициозные, трудолюбивые, обходительные? – она забредет в мутные воды. Если скажет, что контраст привлекает, это все равно что удерживать голову Марка под водой, пока он не захлебнется. Она молчит, когда они просматривают соцсети Даана. У него есть страницы в фейсбуке, инстаграме или твиттере, но он редко что-то публикует. Это в основном фотографии захватывающих дух пейзажей, сделанные в далеких экзотических местах: горы, озера, водопады. Он – предположительнно, они – много путешествовали.

– Все те разы, когда она говорила, что ей нужно проработать неделю вне дома, думаешь, это была правда? – спрашивает Марк. – Или же она была с ним?

– Я как раз подумала то же о ее поездке с матерью в прошлом году. Помнишь, когда они якобы встретились в Дубае, чтобы отпраздновать семидесятый день рождения Памелы? – Фиона вздыхает. – Это случилось, или же это очередная ложь? Я помню, что тогда подумала – десять дней в Дубае как-то многовато. Там ведь ограниченное количество дорогих торговых центров, которые можно обойти, а Памела не любит загорать. Может, Ли провела немного времени с мамой, а потом остаток – с ним.

– Мне нужно проверить даты у Памелы, – угрюмо бормочет Марк.

Фиона одаряет его улыбкой, которой пытается придать вид сочувствующей и поддерживающей.

– По крайней мере у них нет снимков, где они улыбаются. – Хотя на четырех или пяти фото видны две тени, пересекающие вид. Мужчины и женщины, держащихся за руки. Марк вздрогнул, впервые увидев тени. Он очевидно узнал Ли так же легко, как Венди узнала бы тень Питера Пена.

У Кэй Янссен тоже есть страницы в соцсетях. Там она выставляет фотографии искусно расставленных книг, чашек кофе, коктейлей и цветов. Ее руки и ноги часто присутствуют в кадре, но не лицо. Она очень осторожно избегает риска того, что ее узнают, несомненно понимая, что шесть рукопожатий, предположительно разделяющие всех, в соцсетях сокращаются до двух или трех. Марк медленно и последовательно заходит на профили всех, кто подписан на нее или даже просто лайкал ее комментарии.

– Может, написать кому-то из этих людей? – спрашивает он.

– Не знаю. С какой целью?

– Я просто хочу узнать о ее жизни. Ее другой жизни. Мне нужно ее понять.

– Но ответят ли они вообще? Те несколько мужчин, что лайкали ее публикации, скорее всего, друзья пары – ну, даже, друзья Даана. Они вряд ли захотят говорить с тобой. А женщины обычно не желают общаться с незнакомыми мужчинами в инстаграме.

Марк снова тяжело вздыхает, словно внутри него шторм, которому нужен выход.