– Какая разница, какой он?

– Ой, да брось, Фиона, – нетерпеливо вздыхает Марк. Конечно, с ее стороны безумно притворяться, что это не имеет значения. Не считая местоположения Ли, единственное, что может сейчас иметь значение для Марка это вездесущий вопрос: что такого есть у этого мужчины, чего нет у него? Что соблазнило его жену стать не любовницей, а его женой? Это должно быть что-то очень захватывающее, чтобы стать причиной такого абсолютного предательства. Как любой обманутый человек, Марк, скорее всего, застрял в этом глубоко омерзительном и пугающем месте, где его пожирает нужда узнать все о другом мужчине, с которым его предали. И все же Фиона знает, что каждая крупица информации будет хлестать, жалить, разжигать его ощущение неполноценности, растерянности, стыда. Марк, наверное, тоже это понимает, но он не сможет сдержаться от скрупулезных поисков и отслеживания всех соцсетей, изучения всех кусочков, которые может собрать. Как выглядит этот другой мужчина? Чем он занимается? Почему она выбрала его? Это темное, деструктивное влечение. Но все же большинство влечений такие.

– Знаешь, не то чтобы она бросила меня ради другого. Такое случается все время. Это распространено, поэтому справиться можно. Она же подорвала не только наши отношения, но и кто мы такие. Мое прошлое, детство мальчиков, все уничтожено. Этого никогда не существовало.

Уже поздно, мальчики спят, или по крайней мере притворяются и играют в телефон у себя в комнатах. Фиона провела большую часть дня у Флетчеров, но даже при этом она не была наедине с Марком. Тем утром она ездила в супермаркет, днем он сказал, что ему нужно пройтись, чтобы прочистить голову. Она предложила пойти с ним, но он попросил ее остаться с мальчиками.

– На случай, если она вернется, – добавила Фиона, пытаясь казаться обнадеживающей.

– Ага, ну да, точно, – пробормотал он. Похоже, он не очень верил в вероятность этого.

Его не было до вечера, но Фиона не возражала. Она провела время с Себом, помогла ему с домашним заданием по географии, а потом она смотрела с ним банальные видео на YouTube, притворяясь, что они ей нравятся, и в какой-то мере так и было, потому что они заставляли его искренне смеяться. Оли услышал их смех и, наконец, присоединился к ним на диване. Они все сидели ближе друг к другу, чем обычно. Было что-то успокаивающее в резком запахе дезодоранта Lynx, исходящего от одного мальчика, и аромата жареной еды от другого. Время от времени Фиона осторожно поворачивала голову, ловя их запах.

Марк вернулся как раз к ужину, приготовленному Фионой, и они поели все вместе. Она не спрашивала, чем он занимался весь день. Где он был. Мальчики разбрелись по своим комнатам, опустошив свои тарелки и исчерпав темы для разговора. Вместе они ощущали себя обязанными казаться полными надежды. Это утомительно.

– Я позже поднимусь и выключу вам свет, – предложил Марк. Он хотел уложить их, может, поцеловать в лоб, как делал в детстве. Теперь перед сном зачастую приходилось спорить, чтобы они отложили телефоны. Оли совсем не отвечал, Себ пожимал плечами. Никому не хотелось проделывать привычные ритуалы, отмечающие конец очередного дня, когда их мама не вернулась домой.

– Мальчикам просто нужно немного пространства, – говорит Фиона.

– Спасибо, Фиона, твое присутствие очень помогает, – кивает Марк.

– О, я ничего не делаю. – Она знает, что это неправда. Она закупила продукты, занялась стиркой и готовкой; она была заменой матери, но не очень по-английски хвастаться своей полезностью во время кризиса. Марк немного улыбается, понимая код.

– Ты делаешь все. Попросту поддерживала разговор за ужином, что не менее важно. За ужином, который ты приготовила. Мальчики немного спокойнее в твоем присутствии.

Это не обсуждалось, но, кажется, негласно было решено, что Фиона снова переночует на диване. Она тянется за бутылкой Мерло, купленной утром. Она почти уверена, что это любимое вино Марка. Она поднимает ее. Он кивает. Она наливает два больших бокала.

Марк садится перед семейным компьютером, стоящим на маленьком столе в углу кухни, где мальчикам положено делать домашнее задание. Фиона улыбается, вспомнив их обсуждение этого с Ли.

– Это чтобы ты могла контролировать выполнение домашних заданий, пока делаешь чай? – спросила она.

– Нет, чтобы минимизировать шанс, что они потеряют часы за просмотром порно, пока якобы делают домашнее задание, – ответила Ли, подмигнув и улыбнувшись. Ли знает мальчиков вдоль и поперек. Фиона часто видела, как Ли инстинктивно понимала, что хоть один из мальчиков кажется угрюмым, на самом деле он из-за чего-то нервничает; тогда она предлагала Себу отрепетировать текст какой бы то ни было школьной пьесы, к которой он готовился, или подбадривала Оли насчет его шансов быть выбранным в футбольную команду. Марк был более склонен просто решать, что дети просто ведут себя «как типичные подростки» и унывают. Он часто требовал, чтобы они «перестали хмуриться». Не то чтобы Марк – плохой родитель, совсем нет. По шкале он где-то между «лучше большинства» и «хороший». Ли великолепна. Она также всегда была великолепной подругой. Если Фионе когда-либо одиноко или немного грустно из-за плохого свидания или предстоящих длинных выходных в одиночестве, чего угодно, ей никогда не нужно говорить об этом Ли. Она будто ощущает это и немедленно приглашает Фиону к ним на воскресный обед или, может, просто прийти посмотреть на матч Оли.

Не верится, что милая Ли сделала что-то настолько неправильное. Нелегальное, аморальное.

Злое.

Потому что если сейчас посмотреть на разбитого горем Марка, сложно считать поступки Ли чем-то не злым.