Премьер-министр Трансиордании Хасан Халед Паша, весьма приближённый к Абдалле, проживал в это время в Англии. Рутенберг был с ним в хороших отношениях. Стоило с ним поговорить. Рутенберг направил ему телеграмму с просьбой о встрече. Хасан Халед ответил, что ждёт его у себя дома. Паша был европейски образованным человеком. Он не был антисемитом и политику национального очага не отвергал. Наоборот, как и Фейсал, младший брат Абдаллы, считал её полезной для развития отсталого арабского мира.

Он приветствовал Рутенберга и сразу угостил кофе и восточными сладостями.

— Чем, уважаемый Пинхас, вызван твой интерес к моей персоне? — спросил Хасан Халед, загадочно улыбаясь.

— Благодарю за милостивое приглашение, господин Паша. Я знаю, что эмиру очень не нравится происходящее в Эрец-Исраэль.

— Я вчера говорил с ним по телефону. Он очень обеспокоен.

— Его авторитет среди арабов столь велик, что его призыв к примирению может быть услышан, — сказал Рутенберг.

— Думаю, Вы правы, — поддержал его Хасан Халед. — Означает ли это Ваше желание предложить эмиру роль миротворца?

— Почему бы и нет? Я пошлю ему телеграмму, господин Паша.

— Пошлите, уважаемый. Думаю, Ваша идея ему понравится.

Рутенберг решил не терять время. В тот же день он поехал на телеграф и направил эмиру телеграмму, в которой изложил свой план. На второй день прибыл ответ от Абдаллы. Эмир сообщил ему о своём желании выступить посредником в переговорах. Он просил вначале получить от правительства согласие на эту инициативу. Он также указал своему премьер-министру принять участие в контактах с министерством колоний.

С такой поддержкой Рутенберг уже мог действовать. Он позвонил в офис министерства и попросил принять его для беседы. На этот раз с ним вызвался поговорить генеральный директор министерства Джон Маффей. Это вполне устраивало Рутенберга. Ему представилась возможность познакомиться с ещё одним влиятельным человеком, о лояльности которого однажды сказал ему Джон Шакборо. Через несколько дней он вновь, в который уже раз, входил в огромное помпезное здание министерств. Генеральный директор ожидал его в своём кабинете.

— Я Вас слушаю, господин Рутенберг, — произнёс он, с интересом рассматривая этого большого внушающего уважение еврея.

— Положение, сложившееся в Палестине, требует от нас принятия срочных и особых решений, — заявил Пинхас.

— Несомненно. Правительство этим неустанно занимается. Оно направило в Эрец-Исраэль комиссию во главе с лордом Пилем.

— Это так, господин Маффей. Но ей предстоит долгая и скрупулёзная работа. Значит, много времени будет потеряно. На мой взгляд, необходим другой подход.

— Что Вы имеете в виду?

— Я убеждён, что выход из положения при взаимном несогласии между евреями и арабами невозможен. Каждое навязанное извне решение будет отклонено.

— Трудно не согласиться с Вами, господин Рутенберг.

— В конфликт вовлечены три стороны — Британия, евреи и арабы. Следует полагать, что они продолжат жить в Палестине рядом друг с другом ещё многие годы. Поэтому соглашение между ними должно основываться на том, что оба народа равны в своих правах.

— При этом правительству Британии предназначена роль посредника, способствующего примирению, — авторитетно заявил Маффей.