В телефонной трубке раздались гудки. Он положил её на аппарат. «Это следовало ожидать, — подумал он. — Ничего не поделаешь. Для такого важного соглашения сумма, которую вымогает Абдалла, незначительна. Я получу её от моей компании».

В совет директоров ему обращаться не пришлось. Он знал, что в Эрец-Исраэль приехал

Джеймс де Ротшильд. В эти дни он находился в Иерусалиме, и появится в Хайфе, чтобы подняться на борт корабля, идущего в Лондон, только через недели три. Рутенберг не мог позволить себе ждать столько времени. Он понимал, что эмир воспримет долгое ожидание, как отказ. Он сказал своему водителю, чтобы готовил машину к поездке в Иерусалим.

Джеймс де Ротшильд был сыном Эдмона и Адели де Ротшильд. Эдмон умер два года назад. Рутенберг, не успевавший тогда на его похороны, направил Джеймсу телеграмму соболезнования. Он знал и уважал его. Джеймс разделял взгляды отца. Во время Мировой войны служил в Палестине майором Еврейского легиона Британской армии, а потом стал членом Британского парламента. Уже несколько лет Джеймс входил в совет директоров электрической компании.

Рутенберг нашёл его в особняке, который де Ротшильд снимал всякий раз, как приезжал в Иерусалим. Рутенберг потянул за шнур звонка входной двери. За дверью послышались шаги. Заскрежетала щеколда, и в проёме открывшейся двери появился высокий худощавый мужчина. Ему было далеко за шестьдесят, но он ещё сохранял свою военную выправку.

— Заходи, Пинхас, — сказал он, пропуская гостя. — Я как раз заварил прекрасный цейлонский чай.

— Не откажусь, Джеймс. Я был рад узнать, что ты в стране, и сразу поспешил встретиться с тобой.

— Я здесь по делам Палестинского колонизационного общества. Хотя сейчас не самое лучшее для поездки время. Арабские террористы совсем распоясались.

Они сели в салоне за большой овальный стол, на котором стоял пышущий жаром чайник, фарфоровый сервиз и блюдо с галетами и мармеладом. Терпкий запах свежего чая наполнил комнату.

— Ну, рассказывай, Пинхас, что побудило тебя примчаться в Иерусалим. Наверно, не одно желание напиться чаю.

— Наклёвывается особое соглашение с эмиром, Джеймс. Абдалла сам вытащил его из своих анналов. Я предложил ему этот план шесть лет назад.

— Напомни мне, о чём речь, — попросил Ротшильд.

— Эмир предоставляет нам земли на своей территории для поселения евреев и арабов. Развитием Трансиордании займётся экономическая компания, которую мы создадим.

— Да-да, теперь я вспомнил, — произнёс Джеймс. — Но это, конечно, не причина твоего вояжа.

— Эмиру срочно потребовались деньги.

— Удивительный он человек. В нём сочетается государственная мудрость и банальное жульничество.

— Это верно, Джеймс. Но ради такого соглашения ему, я думаю, стоит заплатить. На счету электрической компании деньги найдутся. Требуется лишь разрешение совета директоров. И очень быстро, пока правительство Британии не опомнилось и у него есть желание подписать договор.

— Пока я доберусь до Альбиона, пройдёт целый месяц, — рассудил Ротшильд. — Я, пожалуй, возьму грех на себя. О какой сумме идёт речь?

— Тысяч десять.

— Бери эти деньги под мою ответственность. Для хорошего дела не жалко.