«Федор Иванович сделался мало того, что богомолен, а просто ханжой. И все-таки эти новые религиозные чувства не помешали ему завести в Москве страшную картежную игру и сделаться ярым дуэлистом. Убитых им он сам насчитывал одиннадцать человек. И он, как Иоанн Грозный, аккуратно записывал имена их в свой синодик. <…> Довольно оригинально Американец Толстой расплачивался со своими старыми долгами: по мере того, как у него умирали дети, он вычеркивал из своего синодика по одному имени убитого им на дуэли человека и ставил сбоку слово «квит».
Когда же у него умерла прелестная умная 12-летняя дочка, по счету одиннадцатая, он кинулся к своему синодику, вычеркнул из него последнее имя и облегченно вскрикнул: «Ну, слава тебе, Господи! Хоть мой курчавый цыганеночек будет жить!»»
Почему цыганеночек? Да потому, что в 1821 году Толстой женился на цыганской танцовщице Авдотье Тугаевой, и она родила ему двенадцать детей, из которых зрелого возраста достигла лишь дочь Прасковья (все остальные дети либо родились мертвыми, либо умерли в младенческом возрасте, а дочь Сарра умерла в семнадцать лет).
Двадцать дуэлей Отто фон Бисмарка
Отто фон Бисмарк, будущий первый канцлер Германской империи, осуществивший план объединения Германии и прозванный «железным канцлером», родился в 1815 году в семье мелкопоместных дворян, в Бранденбургской провинции (ныне – земля Саксония-Анхальт).
С 1822-го по 1827 год Отто учился в школе Пламана, в которой делался особый упор на физическое развитие. Но молодой Бисмарк не был этим доволен, о чем часто писал родителям.
В 12-летнем возрасте Отто оставил школу Пламана, но из Берлина не уехал, продолжив учебу в гимназии имени Фридриха Великого, а когда ему исполнилось пятнадцать, перешел в гимназию «У Серого монастыря». Там он показал себя средним, совершенно не выдающимся учеником. При этом он имел желание учиться в Гейдельбергском университете, основанном в 1386 году. Университет этот находился в Пфальце, и на момент основания он был четвертым по старшинству после болонского, пражского и венского университетов на территории Священной Римской империи.
Но мать воспротивилась этому, потому что неизвестно по какой причине думала, что именно в этом университете ее сын может получить дурную привычку потреблять в непомерном количестве пиво. И вот, по совету одного родственника, который в «ученых вещах» был для нее в некотором роде авторитетом, она выбрала Геттингенский университет, где этот родственник сам некогда учился. Этот университет находился в короле Ганновере и был основан в 1734 году, а открыт в 1737 году.
Бисмарк согласился на такую перемену, мечтая о предстоящей свободной студенческой жизни, о которой, впрочем, он не имел ни малейшего понятия по той причине, что в Берлине студенчество было довольно слабо развито и почти не проявлялось. Нет, конечно, в Берлине имелась студенческая жизнь, но она не была шумна, и кроме того Бисмарк держался совершенно вдали от студенческих кружков.
Тем не менее еще до отъезда в Геттинген он имел в Берлине небольшую дуэль с неким Вольфом. В результате его противник бежал, но Бисмарк оказался легко ранен в ногу, а сам он успел сбить Вольфу очки.
Когда Бисмарк прибыл в Геттинген, он, как мы уже сказали, не имел ни малейшего понятия о студенческой жизни. Он оказался в неизвестной ему среде, но вскоре познакомился с обществом мекленбургских студентов, которые, не составляя особенной корпорации, жили довольно разгульно.
Что касается студенческих корпораций, то их членов называли «буршами». Эти корпорации строились по национально-земляческому принципу, и студенты в них устраивали постоянные пирушки, эпатировали «филистеров» (немецких обывателей), чуть ли не ежедневно провоцировали ссоры с представителями других корпораций. Воинственный дух в них всячески поощрялся. Бурши регулярно тренировались в фехтовальном искусстве, и если возникало «дело чести» между буршами, то поединок считался единственным способом удовлетворения взаимных обид и претензий. Соответственно, бурши гордились своими поединками и шрамами, полученными в них. Иногда небольшую царапину даже специально растравляли химическими веществами, превращая ее в уродливый, но зато такой «мужественный» шрам через все лицо.
Бисмарк совершил с новыми друзьями небольшое путешествие по горам Гарца. По возвращении был дан завтрак, на котором до того «погудели», что стали бросать бутылки из окна. На другой день Бисмарка потребовали в университет к ответу. Он не замедлил явиться в круглой черной шляпе, высоких охотничьих сапогах и пестром коротком халате, в сопровождении большой собаки, которая навела страх на университетского судью. Тем не менее, Бисмарк был приговорен к дисциплинарному штрафу в пять талеров (за собаку недозволенной величины), а затем начался допрос о выбрасывании бутылок. Судья не мог удовольствоваться простым объяснением Бисмарка, что бутылка была выброшена в окно, он хотел непременно знать, как это случилось, и удовлетворился только тогда, когда обвиняемый ему ясно показал, как он держал бутылку в руке и движением мускулов дал ей «надлежащий полет».
Вероятно, допрос этот сильно раздосадовал юного студента, потому что он рассердился, когда на обратном пути домой встретился с четырьмя студентами из корпорации ганноверцев, смеявшимися над его костюмом, на который и нельзя было смотреть без смеха.
– Вы смеетесь надо мной? – спросил Бисмарк одного из студентов и получил в ответ:
– Конечно, разве вы не видите?
В своей неопытности Бисмарк не знал, как ему далее поступить. Он чувствовал, что ему представился прекрасный случай устроить дуэль, но ему не доставало для этого необходимого знания формальностей, и он, боясь обнаружить это, просто обозвал одного из студентов «дураком» и был крайне доволен, когда в заключение они все четверо вызвали его на поединок.
Однако из четырех дуэлей не состоялась ни одна, потому что один хитрый поверенный ганноверцев, который жил в одном доме с Бисмарком, узнал, что померанский юнкер сделан «из такого дерева, из которого делаются настоящие корпорационные студенты», убедил своих четырех товарищей по корпорации отказаться от поединка и представить приличные извинения. После этого Бисмарк заключил дружбу с ганноверцами и сделался членом их корпорации.
Факт перехода Бисмарка к ганноверцам возмутил брауншвейгцев, и старший из них вызвал Бисмарка на дуэль, во время которой был ранен.
За этой первой дуэлью последовали еще до двадцати других, и все они окончились благополучно для Бисмарка. Только в одной он был ранен в лицо отскочившим обломком шпаги своего противника, и рубец этот стал виден с тех пор на щеке будущего первого канцлера.