Вдруг на другом конце тоже все затряслось. Ярвин с облегчением почувствовал присутствие сестры. Ее сила напитала кровь, и стена от основания до зубцов пошла ходуном. Она словно стряхивала с себя песок, а вместе с ним горцев и их лестницы.

Когда не осталось ни одного дикаря, стена замерла и тут же вспыхнула огнем. Оставшаяся лестница загорелась, кусками падая на землю. Стоял крик, трещало дерево, а внизу снова послышался удар тарана.

Ярвин отдернул руки от горячих камней и постарался не упасть от толчков, которые сопровождали удары в ворота. К сожалению, створки не горели магией. Они с Уной не смогли покрыть символами хранителей только их. Вероятно, ничего не получилось от усталости.

У сердца кололо, но Ярвин вытащил меч и пошел вниз. Теперь их работа там. Его сестра сидела, прислонившись к стене, но тем не менее увидела своего яргана и кивнула. Значит, подстрахует.

Внизу у ворот воины стояли наготове. Здесь собирались встречать дикарей: подтащили какие-то обломанные щиты, загородили проход кольями. Им очень повезло, что двор был вымощен кое-как. Местами камни лежали на расстоянии ладони друг от друга. Ничего не стоило вкопать колья и поставить крепкие заграждения. Насколько это сдержит противника, никто не знал, но рассчитывали, что к тому моменту смогут перестрелять хотя бы половину.

Отчего-то в этом замке не водилось решетки, которую островитяне видели у ресляндцев. Пришлось изобретать на ходу.

Ярвин проскользнул мимо заграждения и оказался вплотную к воротам. Они дрогнули от очередного удара, но пока стояли. Запор даже не шелохнулся. Ярвин обмакнул палец в собственную кровь (на предплечье откуда-то взялась царапина) и начертил символ Мирты прямо поверх медного льва, разинувшего пасть. Это не то же самое, что делает Уна, но Мирта всегда благоволила Ярвину, вот он и просил хранительницу, которая никогда не отказывала, помочь с воротами.

Там, на другой стороне, шумели люди, но створки держались крепко. Они должны были выстоять. Не зря в первую очередь здесь поменяли изъеденное временем и жуками запорное бревно и ввинтили новые крючья для него.

Когда Ярвин пришел за драконом и сам ломал эти ворота, то не рассчитывал на быстрый исход. Но позже, осматривая двор, хорошо разглядел то старое бревно, которое разломилось. Это была труха, а не дерево.

– Здесь остаются трое. Остальные наверх. Бьем по людям с тараном, – приказал Ярвин и сам побежал на стены.

Лучники, которых никто не отвлекал, в конце концов отогнали людей с тараном. Но к тому времени уже стемнело. Шум отдалился от стен, и осталось только привычное переругивание между своими.

Все ушли зализывать раны.

– Их слишком много, – заметила Уна, остановившись рядом с Ярвином на краю стены.

– Да, но пока ворота стоят, у нас преимущество. – Он смотрел вдаль, пытаясь в темноте понять, что там происходит, отчего-то это глупое занятие успокаивало. – Насколько хватит колдовства на стенах?

– Кровь прогорит к утру.

– Значит, утром будет еще одна попытка.

И он не ошибся. Солнце лишь показалось над горизонтом, а у стен Замка-на-скале завозились дикари. Они с опаской трогали камни, но не боялись по-настоящему, будто знали, что магия больше не загорится. Горцы могли опять вскарабкаться на стены.

– Снова дикари? Король своих «дамочек» бережет? – пробормотал Гелат.

Он считал, что обязан быть рядом со своим ярганом, пока Гундриг где-то пропадал. Теперь всеми любимый бородач даже просыпался раньше остальных.

– Бережет, – кивнул Ярвин. – Когда он их отпустит от себя, это будет значить, что мы выиграли… Ну или проиграли.