– Какого… – изумлённо прошептала Эрминия, чувствуя, как её внешняя невозмутимость даёт трещину.

– Так за кем я должен последовать? – рассмеялся чернокнижник. – Вопиющая безрассудность: бросать вызов мне, когда не можешь справиться даже с обычным драугром, – Леонардо подошёл к столу. – Разберись уже с ней! – взяв с тарелки яблоко, он уселся на край, с любопытством наблюдая за происходящим.

Воин, опустив заляпанное кровью забрало, снял со спины секиру. Эрминия стиснула зубы и завела руку с кистенём назад, оставив булаву для отражения атак. После привычных мечей, дробящее оружие казалось неудобным. А ей предстоял крайне сложный бой: с серьёзным противником, которого северянка даже не представляла как убить, и с бушующей внутри яростью, помнящей, из-за кого она оказалась в той железной клетке.

Лежавшая на полу Лайла открыла глаза. От стремительного полёта через весь зал в теле ощущалась вызванная страхом слабость: когда колдун использовал столь мощный телекинез, она уже успела распрощаться с жизнью. Но ей повезло… Наверное… Горячая боль, растекавшаяся по немеющим лопаткам, предвещала огромный синяк, а может, и сломанный позвоночник. Принцесса пошевелила пальцами рук, после чего недоверчиво посмотрела на ноги. Убедившись в их подвижности, она облегчённо вздохнула: сильный ушиб спины был куда меньшим злом, чем смерть или паралич.

Эрминия вступила в ожесточённую схватку с могучим воином. Она ловко увернулась от секиры и сделала резкий выпад кистенём, тут же отражённый стальной рукавицей. Тогда, пользуясь неповоротливостью врага, она поднырнула под вновь пронёсшийся рядом острый полумесяц и ударила булавой под колено. Но Грок не только не потерял равновесие, а казалось, и вовсе не заметил её прицельной атаки.

– Древняя грондэнаркская сталь, – заметил Леонардо, сидя на краю стола. – Ради неприступных лат пришлось спуститься в промёрзшие курганы, – он откусил яблоко и продолжил наблюдать за битвой, совсем не обращая внимания на поднимающуюся вампиршу.

Лайла лихорадочно соображала, как лучше воспользоваться эффектом неожиданности. Если ей не показалось, некромант нарёк воина драугром. Принцесса уже встречала это слово раньше, в бестиарии, из секретного архива библиотеки, где она иногда бывала вместе с Дельвинусом. Драуграми называли погибших воителей Грондэнарка, покинувших свои морозные могильные пещеры по зову колдуна. Именно поэтому на севере появилась традиция сжигать павших, дабы не давать нечестивым заклинателям осквернять их тела. Ожившие мертвецы встречались и в других странах. В зависимости от географической принадлежности они носили разные названия, также заметно различались и способы защиты усопших от тёмных чар. К примеру, в том же Эльтароне восставших из мёртвых воинов нарекали квайлаками, а в качестве мер предосторожности накладывали на захоронения обереги Жизни. Но, так или иначе, самой свирепой и сильной считалась нежить именно ледяного королевства, в то время как пустынная слыла самой быстрой и ловкой. Лайлу посетила интересная мысль: если вампиры не переносили солнечного света, боялись ли мертвецы из промёрзлых земель лютого жара?

Грок, ожесточённо размахивая секирой, теснил Эрминию к стене. Северянка отбивала вражеские выпады двумя оружиями, ожидая удобного момента для контрудара. Внезапные яркие вспышки заставили её прищуриться. Лопасти булавы и шипастый железный шар кистеня заполыхали огнём. Занёсший секиру воин резко прервал атаку и принял защитную стойку. Эрминия бросила беглый взгляд на принцессу. Лайла стояла, сосредоточенно направив на неё ладони со светящимися рунами. Воспользовавшись моментом, северянка нанесла одновременный двойной удар: цепь кистеня стальной змеёй обвила рукоять секиры, помешав ей отбить устремлённую в голову булаву. Лязг металла и забрало шлема, рассыпая искры, отлетело в сторону. Грок отшатнулся, после чего вновь занял оборонительную позицию, всё ещё не решаясь перейти в наступление. Глядя на оранжевое пламя единственным уцелевшим глазом, драугр издал нечеловеческий рёв, оросив пол брызгами крови и осколками жёлтых зубов.

– Иди сюда, урод, я ещё подправлю тебе рожу, – процедила Эрминия, смотря в его раздробленное лицо.

Она скрестила горящие кистень и булаву и стала вымеренными шажками подбираться к врагу. Он же, выставив перед собой секиру, медленно пятился назад.

– Оригинально, – с ленивой ноткой изумления произнёс Леонардо, взглянув на вампиршу. – Твоя проницательность воистину удивительна, – чёрный маг в одно мгновение оказался около Лайлы и быстро коснулся её лба ладонью. – А что ты будешь делать теперь? – он усмехнулся, и снова материализовался на краю стола.

Погрузившийся в кромешную тьму взор принцессы низверг её в ужас. Без возможности фокусировать взгляд на объекте, Лайла не могла удерживать пламя на оружии, как и использовать огненный поток, не зная, где цель. Неужели он её ослепил? Зловещая мрачная тишина не предвещала ничего хорошего.

– Эрми… – растерянно прошептала вампирша, но не услышала своего голоса. – Эрми?! – более громко повторила она, ощутив вибрацию в груди. Осознание случившегося ужаснуло Лайлу, и она, обессиленно опустив руки, замерла. Некромант лишил её не только зрения, но и слуха.

Едва колдовской огонь потух, драугр неожиданно бросился в атаку, сбив Эрминию корпусом. Коснувшись пола, северянка сразу же откатилась в сторону. Секира вонзилась в мраморную плитку, и лицо девушки обожгла разлетающаяся каменная крошка. Она вскочила, чувствуя, как в теле забередили все её прежние ранения, особенно заостривший болью бок. Не давая Эрминии опомниться, воин продолжил натиск. Сделав обманный выпад, он вдруг внезапно разделил секиру на два боевых топора и атаковал северянку. Один из них она инстинктивно отразила булавой и отпрыгнула назад, ощущая, как в сантиметре от её живота пронеслась дуга второго. Ещё бы чуть-чуть, и девушка, позорно роняя кишки, упала бы к ногам варвара, на радость Леонардо.

В коридоре, за закрытой дверью послышался приближающийся голос Винсента.

– Не знаю, Ирли, – взволнованно говорил он. – Придумай что-нибудь. Скажи, что гостящая у нас театральная труппа репетирует сцену сражения. Если надо, угости всех дорогим вином. Пусть всё обойдётся без стражи и паники. Не хватало ещё замарать репутацию из-за пьяной драки, – дверь распахнулась, и хозяин «Жемчужного дола» замер на пороге. – Что бы тут ни происходило, я не дам вам разносить мою гостиницу!

– Не думал, что моя скромная персона вызовет такой ажиотаж, – произнёс чернокнижник, пригубляя бокал вина. – Заходи, не стесняйся, – дверь захлопнулась, втолкнув Винсента в банкетный зал.

Оказавшись внутри, он замер, ошарашенно вращая глазами. Одна из его постоялиц сражалась с каким-то громилой, другая на ощупь шла вдоль стены, а на столе сидел умиротворённый незнакомец.

– Немедленно прекратите! – багровея от негодования, приглушённо крикнул Винсент. – Что за балаган вы тут устроили?!

– Какая оскорбительная метафора, – непринуждённо заметил колдун.