— Восемь человек. Трое мужчин, три женщины и двое детей!
— Это я и сам вижу, молодцы! Хорошая добыча! — похвалил помощника главарь и подошёл к Дмитрию.
— Егерь? А я тебя всё же вспомнил… Видишь? — показал он рукой на воду, — вся твоя работа пошла насмарку!.. И лес, который ты охранял, и зверьё — все под водой! А ведь сколько крови нам попортил… Ничего…, теперь сочтёмся.
— Работа у меня была такая, — спокойно ответил Дмитрий. — А про потоп кто мог знать? Ждали беду, да не с той стороны.
— Работа, говоришь? Все работают, да не все проявляют усердие. Я по твоей милости первую ходку сделал и этого тебе простить не могу.
Дмитрий пожал плечами.
— Привычка у меня такая — добросовестно делать любое дело.
— Вот и посмотрим, как ты проявишь себя в моем «колхозе», — Гвидон говорил негромко, но в нём постепенно закипала злоба. Его напарник, молча разглядывавший пленников, уловил это и очень своевременно вмешался.
— Подожди, командир, сводить старые счёты. Разреши, сначала, побеседовать с ними мне.
— Валяйте, инспектор, вам слово, — хорохорясь, ответил главарь, но на лице у него явно обозначилась досада.
Пленников не обмануло дипломатичное «разреши». По тому, как Гвидон беспрекословно повиновался и сразу отошёл на второй план, они поняли, главный здесь этот невзрачный человек.
Инспектор подошёл ближе.
— Расскажите, кто вы такие? Начнём с егеря.
— Я не егерь, я лесник, — все так же спокойно ответил Дмитрий. — Теперь уже бывший. Это моя жена, а это дочь.
— Охотник?
— В тайге жили, приходилось и охотиться.
— Это хорошо. Охотники нам нужны. А эти, — инспектор кивнул на Илью и Андрея, — тоже охотники?
Дмитрий сообразил, раз охотники нужны, будет меньше проблем, если он представит мужчин своими коллегами. Те, обросшие щетиной (не брились уже три дня), и впрямь походили на мужиков, добывающих средства к существованию таёжным промыслом.
— Тоже охотники. Никитин с женой и сыном, — показал он на Илью и, нахмурив брови (только попробуйте возразить), ткнул пальцем в Андрея с Алёной, — и Соколов с женой!..
— Стреляете хорошо?