– Психиатр был первой остановкой для большинства из них. Почему я должен был сбрасывать их на предыдущую ступеньку?

– Но ведь вы же сказали…

– Я знаю, что я сказал, – перебил отец Мартин. – Почти все они были психически больными. Проблема же состояла в том, что они верили в то, что одержимы демонами, ну или же самим дьяволом в некоторых случаях. Уж не мне рассказывать такому специалисту по психологии, как вы, как сильна бывает сила веры.

Дэниел согласно кивнул. Священник же разъяснил сказанное:

– Если вера очень сильная, то проявляются физические манифестации: люди теряют вес, кожа бледнеет, они заболевают. Эти телесные проявления даже могут распространяться на других членов семьи, контактирующих с одержимыми. Тогда мы имеем дело с массовой истерией, сопровождающейся паранойей. И если группа страждущих верит, что они одержимы, то они верят и в то, что экзорцизм может им помочь. Я проводил обряды, и внезапно они исцелялись. Они исцеляются, их жизни текут своим чередом. Я сталкивался с таким вот раз за разом, Дэниел.

– Верю вам, – сказал Дэниел. – Но ведь не во всех случаях? А что было с остальными?

Отец Мартин сделал глубокий вдох. Он посмотрел на распятие, висящее на стене, и Христос посмотрел на него в ответ глазами, полными страдания.

– В некоторых случаях страждущий совершал действия, которые могли быть проявлением сверхъестественного. Ну, вы конечно знаете, как их утрированно изображают в массовой культуре: левитация, разговоры на неизвестных языках, нечеловеческая физическая сила, способность говорить о том, что человеку не может быть известно.

– Массовая культура? – усмехнулся Дэниел. – Я видел гораздо более дикое дерьмо у себя дома. Уж простите за выражение, святой отец.

Священник улыбнулся и откинулся на спинку кресла. Сцепив руки на животе, он нервно закрутил большими пальцами.

– Думаю, я должен объяснить, почему мое имя упоминается в дневнике Мерла Блэтти, а также о моих взаимоотношениях с отцом Столлингсом.

Дэниел придвинулся вперед, навострив уши.

– Мерл был немного старше меня. Я впервые его встретил, когда он уже работал вместе с отцом Столлингсом. Мерл помогал отцу Столлингсу в его исследованиях. Он не был человеком церкви, однако же искренне веровал в Господа. Отец Столлингс всегда говорил, что только вера, а не сутана, дает силу для победы над тьмой. Как бы то ни было, я однажды принимал участие в исследовании одного случая вместе с ними. Маленький мальчик – лет восьми или девяти – вел себя очень странно. Его семья была ничуть не религиозной. У мальчика начались приступы – он терял ход времени и видел то, чего не было. Родители таскали его по всевозможным докторам, но те не сумели ничего выявить. Однажды ночью родители услышали шум в его комнате. Когда они вошли, то увидели, что он собственноручно написал целую Книгу Откровений – слова в ней оказались перевернуты и написаны на арамейском. Наконец родители обратились за помощью в церковь… в нашу церковь. Нам разрешили провести расследование. К тому времени мальчик уже был прикован к постели. Он был очень болен – отказывался от еды, постоянно испытывал вспышки гнева, извергал богохульства. Семья сказала нам, что даже его голос изменился. Когда мы прибыли, атмосфера демонического присутствия повисла в доме. Воздух был влажный и густой, запах серы висел в нем… Сперва мы побеседовали с матерью и отцом, прежде чем осмотреть самого ребенка. Разговор занял не более десяти минут, однако мы заметили, что с ними что-то не так. В их показаниях имелись пробелы. Оба выглядели заболевшими. Оба признались, что видели вещи, которых не могло быть в реальности. То, что было в доме, поразило мальчика сильнее всех, однако распространило свое влияние и на его окружение.

– Знакомо звучит, – сказал Дэниел. – Но ведь никто же у нас в доме не одержим. Люк был одержим, но он погиб.

Правый глаз отца Мартина слегка дернулся, однако он продолжил свой рассказ.

– Опросив взрослых членов семьи, мы пошли в комнату мальчика. Учтите, что мы в тот день пришли не с целью изгнания, а лишь собирали факты, чтобы получить разрешение на проведение обряда. Но зайдя в комнату, мы поняли, что нельзя терять время на бюрократические проволочки. Мальчик лежал под кроватью в позе эмбриона. Он вел себя, как напуганный зверь. Спрятал лицо в ладонях и блеял, как овца. Отец Столлингс наклонился, чтобы поговорить с ним, но мальчик отводил от него глаза. До тех пор, пока преподобный не спросил, не взял ли кто из нас с собой святую воду. Вот тогда мальчик вышел из транса – он выполз из-под кровати на четвереньках. Помню, я тогда отскочил назад, а Мерл заметно вздрогнул, но отец Столлингс даже не шелохнулся. Демон пополз вверх по стене, игнорируя закон тяготения. Глаза его были дырами, через которые виднелся горящий внутри его черепа огонь. Он посмотрел на нас всех одновременно, ну как те картины, знаете?

Дэниел кивнул, продолжая слушать.

– Отец Столлингс велел мне достать немного святой воды и подать ему вместе с его Библией. Я выполнил указание. И он приступил к католическому обряду экзорцизма. Мы содействовали ему, прочитав наши строки из молитв. Мы уже почти заканчивали ритуал, когда кожа бедняжки начала вспухать и опадать в разных частях тела. Отец Столлингс подался вперед, зная, что может произойти, если он не закончит обряд. Мальчик прыгнул со стены и завис в воздухе, как если бы кто-то нажал на паузу. Отец Столлингс изгнал демона, и мальчик рухнул прямо мне на руки, как марионетка с обрезанными нитями. Я увидел, как он оживает прямо у меня на глазах. Он оглянулся вокруг, словно не был дома несколько месяцев. И вот так мы добились результата.

– И в схожем случае Мерл потерпел неудачу? Потому что не имел достаточно времени? – спросил Дэниел.

– Скорее всего, да. Но, в конечном итоге, и мы тоже не добились успеха.