И опять семейство Хиллов в полном замешательстве сидело перед пустым экраном, не в силах поверить в то, что они только что услышали. Общее угрюмое настроение повисло над ними.

– Я думаю, теперь запись точно закончилась, – прервал молчание Дэниел.

– Угу, – ответила Нора.

Алиса продолжала пялиться в экран и думать о Люке. Больше всего ей хотелось бы увидеть его лицо еще хоть раз.

Дэниел поднялся, подошел к видеомагнитофону и положил палец на кнопку, чтобы извлечь кассету.

– Подожди! – крикнула Алиса у него за спиной, и Дэниел чуть на месте не подскочил. – Там что-то еще!

Дэниел сделал шаг назад, в то время как на экране возникло новое изображение.

Люк поставил камеру на пенек среди деревьев в том самом месте, где впоследствии оборудовал свой лагерь. Он отступил на шаг и присел на бревно там, где позже расставит палатку. Зачесал свои длинные волосы за уши и начал говорить, обращаясь в объектив.

– Здравствуйте, – сказал он и замолчал. Затем, помотав головой, продолжил: – Я, это самое, не знаю, к кому я обращаюсь, но я решил, что должен попробовать продолжить с этой кассетой то, что начал Мерл. Если вы ее сейчас смотрите, то значит вы или из полиции, или вы новые владельцы дома. В любом случае я думаю, что обязан кое-что добавить к уже сказанному.

Изображение на экране пошло полосами и запрыгало в сопровождении помех.

– Вот черт! – Дэниел подошел к видеомагнитофону и слегка стукнул по нему.

Когда Люк продолжил говорить, изображение вновь стало четким.

– Амелия умерла несколько месяцев назад. Ее смерть до сих пор официально не подтверждена. Она числится пропавшей без вести. Для меня было очень сложно врать про то, что я не знаю, где она. Особенно когда я видел ее родителей. Полиция жестко допрашивала меня, но мой папа дружит с шерифом, и они оба знают, что я никогда не причинил бы ей вреда. Я с тех самых пор сам не свой. Ну, я же видел кое-что, как и сказал здесь на кассете Мерл, но оно еще не возвращалось. Я увидел то, что записано в начале – увидел ритуал изгнания. Оказалось гораздо тяжелее смотреть его на кассете и заранее знать, что должно произойти, чем быть там лично. Я видел, как Мерл сказал, что скоро ему пора умереть. Он был прав. Часть его дома сгорела той ночью вместе с ним. Я до сих пор не могу поверить, что старик не смог победить. Может, он даже хотел умереть. Не знаю. Я только надеюсь, что живущее в подвале убралось подальше после того, как получило Мерла. Какое же чокнутое дерьмо творится… В любом случае, мне стало известно, что кто-то купил этот дом. По дороге домой я увидел, что на щите «ПРОДАЕТСЯ» появилась наклейка «ПРОДАНО». Через несколько дней пришла ремонтная бригада, чтобы устранить последствия пожара. Тогда я начал зависать в лесу рядом и следить за ними. Я просто хотел быть уверен, что все в порядке. Я точно не знаю, но мне кажется, один из тех мужиков спускался в подвал. Если он действительно спустился, и с ним ничего не случилось, то значит, демон сгинул. А если с ним что-то случилось, то тогда я узнаю, что он тоже отравлен, и значит, мы не можем быть в безопасности. Как я и сказал только что, ничего не происходило с тех пор, как старик умер. Рабочие сегодня закончили ремонт, и я лично сунулся туда, чтобы проверить. Хотел найти кассету с записью смерти Амелии, потому что на ней записан я сам. Я взял фонарик и спустился в подвал. Там не было ничего необычного. Ничего не вылезло из маленькой комнатки. Не было ни огня, ни запаха дыма. Было тихо. Оно умерло. Я нашел стариковский сундук с дневниками, кассетами и камерой. Нашел кассету с Амелией – вы ее смотрите прямо сейчас – и посмотрел. Я решил записать и свою часть, чтобы вы знали, что все это было на самом деле. То, что вы видели – не голливудские спецэффекты. Это произошло на самом деле. Меня не волнует, что вы потом сделаете с кассетой. Если она попадет в полицию, так тому и быть. Не очень весело жить с враньем за душой. Ну, я сейчас положу кассету и камеру обратно в мерловский сундук и закрою его в маленькой комнатке. Я пойду туда прямо сейчас. Если вы это смотрите, то уже знаете, что я принял меры предосторожности, повесив над колодцем четки и запечатав его крестом старика. После того, как я закрою комнатку, я заколочу подвальную дверь. Я может, даже забью гвозди в форме креста, для надежности. Знаю, что Мерл бы одобрил. Он всегда говорил, что религиозные атрибуты работают только тогда, когда ты веруешь. Я сам никогда не был верующим до того, как увидел то, что увидел. Думаю, правду говорят, что «верить – значит видеть». В любом случае, мне пора. Кто бы вы ни были… я надеюсь, ничего странного не произошло с тех пор, как вы сюда заехали. Надеюсь, вы не обматерили меня за тот крест на подвальной двери. Если вы найдете кассету, то только замурованная дверь окажется самым страшным из того, что вы увидите. Я планирую присматривать за теми, кто заселится в дом, чтобы быть уверенным, что ничего не произошло. Может, мы уже подружились, и вы сейчас это смотрите, чувствуете ужас и считаете меня лжецом. Может, никто этого не увидит, потому что новые жильцы просто выкинут вещи, оставшиеся от старика. Ну, чему быть, того не миновать.

Люк поднялся с бревна. Перед тем, как подойти к объективу, он оглянулся на деревья. Взяв камеру в руки, он посмотрел прямо в объектив.

– До свидания! – сказал он.

Запись, наконец, закончилась.