— Драко-он?! — делано удивился герцог и посмотрел на епископа.

— Не может быть! — всплеснул руками тот, поддерживая игру.

— Да, ваша светлость, дракон, — продолжил Люше. — Не далее как три дня назад он напал на людей. Крестьяне напуганы. Справиться с чудовищем им не под силу. Это могут сделать только ваши люди.

Герцог ответил не сразу, изобразив раздумье и серьезную озабоченность. Он покачал головой, отчего золотистые волосы пошли волной. Со стороны могло показаться, что локоны колышут стремительные мысли. Герцог держал паузу, искоса поглядывая на лавочника, пытаясь заставить того принять на себя роль просителя. Опытный в торге Люше почтительно молчал, терпеливо ожидая ответа. Наконец, его сиятельство прервал молчание:

— Ты просишь об услуге. Готов ли ты оплатить ее? Дракон — это не шутка. Мне и моим людям придется рисковать жизнью!

— Ваша светлость, — поддержал игру Грегориус, — это очень опасно. Подумайте, что скажет наш юный король.

— Оплата будет достаточной и даже более того, — весомо сказал Люше.

Лавочник сразу раскусил герцога с епископом. Еще накануне ночью, сидя у кровати Эжена, он прикидывал возможный ход разговора, от которого теперь зависело все. Большой Шанс уже дважды укусил Гийома, наказывая за неверный расчет. Как ни мечтали крестьяне разбогатеть, но при виде дракона разбежались кто куда. Как ни осторожен был Эжен, но, выслеживая дракона вечером в холодных горах, умудрился простудиться. И это было самой дорогой платой за авантюру. Уже три дня Эжен лежал в постели, терзаемый кашлем, изнуренный жаром. Если что-то и любил Гийом в этой жизни так же сильно как деньги, то только сына, напоминавшего ему себя в молодости. Слава Богу, после визита мельника Мишо, приготовившего какой-то отвар, самочувствие сына несколько улучшилось. Но он по-прежнему был бледен и слаб.

Права на новую ошибку Люше не имел. Придется договариваться с господами. И чтобы не остаться у разбитого корыта, надо было торговаться. Осторожно и вместе с тем отчаянно, цепляясь за малейшую возможность. Не требовать, диктуя свои условия, не выпрашивать милостыню, припадая к ногам, но вынудить герцога на широкий жест в награду за верную службу. Главное было не переборщить. В противном случае можно было потерять все вместе с головой.

Теперь Люше начинал свою игру.

— Как известно, в своих пещерах драконы охраняют сокровища. Все золотое и блестящее они тащат, как сороки, к себе в логово. Убив чудовище, вы, ваша светлость, по праву завладеете богатством, частью которого сможете наградить солдат за смелость. Кроме того, вам достанутся слава и лавры победителя дракона. А крестьяне… Крестьяне обретут долгожданный покой.

«А старик не так прост, как кажется на первый взгляд! Подробно изложил мой собственный план. Может, он и про пещеру что-то знает? Надо вытянуть из него эти сведения» — подумал герцог Алурийский, а вслух сказал:

— Все это так. Но как же нам найти пещеру? Драконья гряда огромна: начинается у Изумрудной долины, а где кончается, никто не знает. Тысячи пещер сокрыты в ее каменном чреве! Моим людям года не хватит, чтобы все обыскать. А каждый день пребывания здесь это дополнительные расходы. Людей и лошадей надо чем-то кормить. А если мы до зимы ничего не найдем?

— Мой сын выследил дракона, монсеньер. Он нашел его логово. К несчастью, в горах бедный мальчик простудился. Он бредит, у него жар. Я… — голос Люше дрогнул, глаза увлажнились, — я приглашал лекарей, — тяжкий вздох, — но лекарства так дороги… Даже для меня…

С этими словами старик вытащил платок и смахнул скупую слезу со щеки. Никос не верил своим глазам: «Старый торгаш плачет?!.. Интересно, купится на это герцог или нет?»

— Проклятый дракон! — продолжал умело лгать лавочник. — Из-за него к нам не едут купцы. Хороший товар достать невозможно. Торговля пришла в упадок. Я почти разорен. Единственный наследник тяжко болен. И всему виной крылатый монстр, безнаказанно терроризирующий округу. Помогите, ваша светлость. На вас уповаю, — здесь Люше счел нужным добавить: — Только на вас и на Господа Бога.

При этих словах он для пущей убедительности перекрестился, чего не делал последние несколько лет, обычно следуя пословице «На Бога надейся, а сам не плошай».

«Вот прохвост! Так бессовестно врать!» — мысленно негодовал Никос.

Вид торговца, преследуемого суровым роком, но уповающего на Господа, умилил епископа. Решив поддержать несчастного, он обратился к герцогу:

— С Божьей помощью ваша светлость одолеет змея, повторив подвиг святого Георгия.