– Дай нам знать, если обнаружишь что-нибудь, – провожая её до двери, попросил мистер Либерман и тут же перешёл на шёпот: – Не поддавайся на подначки Гарольда. Ему просто скучно и, подозреваю, довольно одиноко.
– Не буду, – пообещала Авелина. – До встречи.
Из-за последних слов мистера Либермана Авелине стало немного стыдно, что она вот так оставила Гарольда, и она решила, что если что-то обнаружит, то скажет ему при первой же возможности. Но именно сейчас ей хотелось остаться наедине с дневником Примроуз.
Авелина плохо знала город и не представляла, где найти хорошее место, чтобы сесть там и читать. В итоге выбор пал на скамейку на середине дороги вдоль пляжа. Обычно там много гуляющих, но сейчас дул пронизывающий ветер, и все, кроме самых стойких, предпочли остаться дома. А значит, можно без помех погрузиться в чтение. Мимо пролетали пустые упаковки из-под чипсов, а Авелина тем временем, получше закутавшись в тёплую одежду, почти спрятавшись в ней, вытащила из рюкзака дневник.
Книжица была простенькой и невзрачной, без наклеек или картинок на обложке, с одной только подписью владелицы:
Дневник Примроуз
Авелина начала с самого начала, и её сердце забилось чаще, когда она без приглашения ступила в чужой внутренний мир. Как и в её собственном дневнике, первая страница содержала жизнерадостное вступление.
Привет, Дневник! Это Примроуз. Мы с тобой будем лучшими друзьями: станем делиться самыми разными приключениями, я буду рассказывать тебе, как провожу свои дни и что я думаю, а ты должен пообещать, что никому об этом не скажешь, хорошо? В какие-то дни у меня может не быть настроения писать, но не принимай это на свой счёт. Иногда так бывает.
Итак, думаю, нужно, чтобы ты узнал обо мне побольше, раз уж мы собираемся много времени проводить вместе. Мне одиннадцать лет (на самом деле почти двенадцать), я живу с мамой, папой и младшим братом Кевином – он жутко надоедливый, и ты ни в коем случае не должен позволять ему читать тебя. Если он это сделает, я его убью. Серьёзно. Кевин, если ты это читаешь, лучше остановись прямо сейчас, иначе я спрячу твои комиксы.
Продолжаем: у меня короткие чёрные волосы, мама говорит, что они цвета воронова крыла. Не знаю, хорошо это или нет. Я живу в Мальмуте, у моря. Мы переехали сюда пару лет назад. Здесь неплохо. Летом мы катаемся на лодке, если море достаточно тёплое, и ищем крабов в лужицах среди камней. Летом приезжает много туристов, но зимой они все уезжают, и в городе становится очень скучно, он словно вымирает. Моя лучшая подруга – девочка по имени Келли. Я люблю слушать музыку (в основном Madness и The Specials) и учусь играть на пианино. Ещё я люблю читать, в основном про призраков и прóклятые дома. Когда я умру, я стану призраком и буду пугать всех, кто меня обижал.
Авелина хихикнула. Вот странно. У неё мелькала
Подавив искушение читать дальше, Авелина посмотрела на часы. Почти обед. Тётя Лилиан сказала, что урок у неё продлится до полудня, значит, можно не торопиться, а поесть она сможет и потом. И Авелина снова устроилась поудобнее.
Ещё я люблю смотреть по телевизору фильмы про призраков, хотя маме и папе это не очень нравится, они говорят, что так я только доведу себя до кошмаров.
Авелина закатила глаза. «Мне это знакомо», – подумала она. Её мама не переставая твердит ей об этом.
Вряд ли призраки только и думают, как бы добраться до нас. Мне кажется, многие из них просто несчастны: с ними случилось что-то плохое – вот почему они злые и часто воют. Если бы меня зверски убили, я бы тоже разозлилась. И мне кажется, что нужно совсем дойти до точки, когда в тебе столько ярости, что ты отказываешься отправиться куда-либо ещё, потому что у тебя остались незавершённые дела. И тогда ты захочешь пугать людей, потому что тебя постоянно всё бесит. Но я не знаю наверняка. Никто не знает.
Авелина сняла очки, чтобы передохнуть, и потёрла переносицу. Облака сгустились, солнце скрылось, и всё окрасилось в тускло-серые тона. Огромная чайка следила за каждым движением Авелины: видимо, привыкла к подачкам от отдыхающих. По её взгляду Авелине показалось, что птица прикидывает, сойдёт ли она в качестве обеда, но, когда она замахнулась на чайку ногой, та и не подумала улететь, только отпрыгнула на пару метров и продолжила свои наблюдения.
К Авелине начало подкрадываться чувство глубокого одиночества. Читая дневник, она словно сама стала Примроуз, пусть и ненадолго. А теперь вернулась в свою собственную жизнь, как если бы Примроуз вдруг вскочила и убежала. Было бы здорово сейчас поговорить с кем-нибудь из друзей, но все они остались в Бристоле, а её телефон стоял на зарядке дома.
Капли дождя клюнули её в щеку. Надев очки и натянув на голову капюшон, Авелина убрала дневник и перепрыгнула через заграждение, отделяющее пляж от дороги. Подойдя к самой воде, она набрала самых плоских камешков, которые смогла найти, и попыталась запустить «блинчики».
Волны, вздымаясь, выносили на поверхность чёрные клочья водорослей, а потом накатывали на берег и взрывались пеной. Авелина вдруг поняла, что не может оторвать от них взгляд. Почему-то плавающие в воде тёмные извивающиеся водоросли напомнили ей…