Вскрикнув, Авелина попятилась.

Открыв рот и прерывисто дыша, она смотрела на воду.

На кратчайший миг чёрные короткие волосы окружили бледное хмурое лицо, которое устремилось к поверхности, словно жаждало глотнуть воздуха.

Авелина узнала это лицо.

Примроуз Пенберти.

А затем она исчезла.

Теперь Авелина видела только накатывающие на берег волны, и водоросли в воде выглядели абсолютно естественно. Вся дрожа, Авелина села на берег, чтобы прийти в себя.

Ох, Авелина, опять боишься своей тени, а?

От маминого голоса ей стало легче, хотя он и звучал только у неё в голове. Она улыбнулась уголком губ. Ей вовсе не хотелось признавать, что мама права, но, насколько она могла судить, она сама довела себя до такого состояния. Маленькая девочка, которая всего пару лет назад перестала включать свет на ночь, потому что боялась монстров под кроватью и лиц за окнами. Вчера ночью она из-за этого даже тётю подняла с постели. Если бы в школе учили, как себя пугать, она была бы лучшей по этому предмету. Однако в этом нет ничего противоестественного. Одним её знакомым нравится балет. Другие любят футбол. А она любит призраков. Она не специально развила в себе этот интерес, он как-то сам в ней проснулся. К тому же сегодня весь день она думала о Примроуз Пенберти, и неудивительно, что теперь та ей повсюду мерещится.

И всё-таки… холодное зловещее чувство, затаившееся глубоко внутри, не желало уходить.

Отряхнувшись, Авелина быстро пошла обратно на дорогу, чтобы укрыться где-нибудь, где тепло и сухо, прежде чем снова взяться за дневник. Не отрывая взгляда от дороги, она прошла мимо последнего коттеджа и его жуткого обитателя с пустыми глазами и повернула на улицу, где живёт тётя Лилиан.

– Тётя Лилиан, привет! Вы дома?

Чарли вышел поздороваться, виляя хвостом: он уже признал в ней члена стаи.

– Привет, Чарли, – сказала Авелина, одной рукой почесала собаку, а другой взяла со стола записку.

Странно. Значит, урок уже закончился? Набрав полный стакан воды, Авелина выпила его залпом, после чего вытащила из холодильника сыр, чтобы сделать себе бутерброд. Снаружи волны с шипением набегали на берег, но, если не считать этого звука, в доме было тихо. Откусив от бутерброда большой кусок, чтобы угомонить урчащий желудок, Авелина пошла в гостиную.

На стене висели вставленные в рамки фотографии родственников тёти Лилиан и её самой, сделанные несколько лет назад. Авелине было неприятно смотреть на маленькую девочку на фото, из-за огромных очков чем-то напоминающую сову. Неужели она на самом деле так выглядела? Вот ужас-то. Ей очень хотелось повернуть фотографию лицом к стене или заменить её более новой, но Авелина не смела трогать тётины вещи и нервничала, даже когда ставила стакан с водой на кофейный столик.

Одна фотография показалась очень странной. Это был снимок дома, типичного для Мальмута рыбацкого коттеджа. На мгновение Авелина перестала жевать.

Дом тёти Лилиан.

Он не был побелен, и в саду перед домом было меньше растений, но сомнений быть не могло: те же размеры, дверь и окна расположены точно так же. Даже груша та же самая, хотя не такая старая и заскорузлая, как сейчас.