В папирусе, датированном 26 хоиаха 22 года до н. э. (то есть 31 января 184 года до н. э.), содержатся фрагменты царского приказа главам полиции (epistatai tōn phylakitōn) относительно ареста и суда над подозрительными людьми[541]. Цель приказа, видимо, состояла в том, чтобы положить конец злоупотреблению служебным положением, которое нередко использовалось с целью решения личных конфликтов и шантажа (διαφορᾶς ἢ σεισμοῦ χάριν). Безусловно, подавление мятежников в стране неизбежно создавало условия, в которых подобные злоупотребления расцветали буйным цветом.
В последние годы правления царя союзное государство Ликия отдает почести одному из сановников птолемеевского двора, некоему Птолемею, сыну Птолемея, который занимает должность главного егеря (ἀρχικύνηγος)[542]. Возможно, это свидетельствует о том, что в тот момент египетский двор поддерживал ликийцев в их вражде с родосцами, в подчинение которым их после битвы при Магнесии отдали римляне при новой расстановке сил в Малой Азии. Это может быть связано с планами Александрии снова укрепить влияние Птолемеев в Леванте и даже начать новую войну с державой Селевкидов. Или это всего лишь продолжение старых дружественных отношений между ликийцами и Птолемеями. Сохранилось посвящение, сделанное несколькими годами раньше (после брака Птолемея в 193 году до н. э., до рождения его первенца) в ликийском городе Ксанфе от лица Птолемея и Клеопатры неким человеком, вероятно (доподлинно установить это невозможно, так как каменная плита разбита) ликийцем по материнской линии[543] (в Ликии происхождение определялось по матери).
Если набор новых наемников в Греции по всем признакам предвещал новую войну, то возобновление в 183 году до н. э. попыток египетского правительства вступить в альянс с Ахейским союзом, видимо, означало претворение в жизнь каких-то далекоидущих планов. На этот раз попытка оказалась успешной. Антиримская партия Ахейского союза охотно встретила авансы Птолемея. Похоже, что и в Египте Поликрат отказался от политики безоговорочного раболепства перед Римом или постепенно терял руководство делами. Ахейский союз назначил послов для поездки в Египет, одним из которых был историк Полибий, тогда еще молодой человек. Но посольство так и не покинуло Грецию. Внезапно Птолемей Епифан умер в возрасте всего лишь двадцати восьми лет (в конце 181 года до н. э.).
Птолемей V, конечно, смог бы проявить силы и способности в иных делах, помимо спортивных развлечений, если бы прожил дольше. Интересно отметить, что он был первым царем династии, являвшимся отпрыском от брака между братом и сестрой; он определенно был энергичнее своего отца. Новое поколение получило от сирийской Клеопатры свежую кровь. От их брака осталось трое детей — два сына и дочь, которую назвали в честь матери Клеопатрой. Это было сделано для того, чтобы мир узнал о том, что отныне в жилах царей из династии Птолемея течет и кровь Селевка.
В царствование Птолемея Епифана в государственной системе появились три примечательных нововведения. Одно заключалось в назначении новой эпонимной жрицы — жрицы Арсинои Филопатор, несчастной матери царя, которая с тех пор упоминалась в текстах вместе с канефорой Арсинои Филадельфии и афлофорой Береники Эвергетиды. Новая жрица впервые появляется в 199–198 годах до н. э., еще до того анаклетерии мальчика-царя[544].
Вторым нововведением стало усложнение придворной иерархии. При первых царях мы видим, что приближенные ко двору люди обычно называются «друзьями», также мы встречаем «телохранителей» (соматофилаксов), занимающих военные должности[545]. Но начиная с правления Птолемея Епифана и дальше титулярная принадлежность к тому или иному из многочисленных классов и разрядов жалуется в качестве личного знака отличия чиновникам всего царства или иным людям, которых царь желал наградить. Самый высокий разряд — разряд «сородичей» (συγγενεῖς), которых царь называет «отцом» или «братом», подобно тому как монарх нашего времени обращается к равному себе, называя его «кузеном». Второй разряд — «командиры телохранителей» (ἀρχισωματοφύλακες); третий — «первые друзья» (πρῶτοι φίλοι). Затем четвертый — просто «друзья» (φίλοι). Пятый, нижний, разряд — «преемники» (διάδοχοι). Вероятно, этот титул первоначально означал, что его носители должны были «перенимать» место в разряде «друзей», как только открывалась вакансия. Позднее (с правления Эвергета II) мы видим, что количество разрядов увеличивается до семи за счет введения двух дополнительных — между «сородичами» и «командирами телохранителей» появляется категория «почетно связанных с родичами» (ὁμότιμοι τοῖς συγγενέσιν), аналогичный разряд возникает между «первыми друзьями» и «друзьями»[546]. Если найти аналогию в современном государстве, то больше всего разряды соответствуют не знатным сословиям — так как титулы в эллинистическом Египте присуждались за личные заслуги и не передавались по наследству, — а почетным орденам, таким как орден Подвязки, орден Бани и т. д. Рыцарь ордена Бани не больше распоряжается омовениями государя, чем птолемеевский «командир телохранителей» — охраной тела своего государя. Титулы в державе Птолемеев жаловались множеству людей, которые занимали разнообразные должности в государстве и выполняли настоящие обязанности: правителей номов, надзирателей над сбором налогов и т. д., — но титулы сами по себе не подразумевали никаких обязанностей. Вероятно, как и в наши дни, ко всем египетским орденам полагались разные внешние знаки отличия. Определенных сведений о системе, действовавшей в эллинистическом Египте, у нас нет, но мы находим довольно похожую систему орденов в царстве Селевкидов, и, насколько мы понимаем, в ней кавалеры ордена «первых друзей» носили пурпурное одеяние (точнее, красное или багряное, но не фиолетовое)[547], а «сородичи» получали в дар от царя золотую брошь[548]. Если попытаться представить себе пьесу, в которой реалистично описывался бы двор великой Клеопатры, то именно придворные в своих греческих хламидах и венках, офицеры в македонских накидках и высоких крепидах составляли бы красочный фон сцены, а не жившие за много веков до этого придворные фараона в древнеегипетских одеяниях.
На многие вопросы о системе титулов, принятой в эллинистическом Египте, мы не можем найти ясного ответа. Как уже говорилось, она появляется в документах начиная со времен Птолемея V, но мы не знаем, насколько это было нововведением. Возможно, новшеством стали не сами титулы, а то, что они начали указываться в официальной корреспонденции. Опять же титулы могли использоваться при дворе для именования людей, которые действительно выполняли функции советников и командиров личной гвардии до Епифана, и нововведением могло быть то, что их формальные и фиктивные звания получили те, кто принадлежал к другим категориям и проживал в иных частях царства.
Еще один неясный вопрос, касающийся птолемеевской системы званий, — это ее происхождение. Возникла ли она в старом македонском царстве, где царей сопровождали «друзья» и «спутники»? Или заимствована из местных традиций Египта, сохранившихся в памяти жрецов и писцов, так как титул «друг» (smīru) или «царский родич» (sūtenrekh) издавна жаловался лицам, занимавшим высокое положение на службе у фараона?[549] Или, как думал Штрак, она пришла из селевкидского двора, когда Клеопатра Сирийская стала царицей Египта, а Селевкиды, в свою очередь, переняли ее от прежней Персидской империи?[550] В общем, я думаю, что невозможно делать выводы на основании сходства званий и титулов, существовавших при разных дворах, ибо монархический режим сам по себе приводит к возникновению определенных должностей и званий, которые естественным образом в разных местах называются одними и теми же словами. У каждого царя есть личная гвардия и советники, и те, кто связан с ним личными узами, его доверенные лица, естественно, называются его «друзьями». На основании этих общих черт нельзя утверждать, что один двор заимствовал их у другого. Мало что свидетельствует в пользу мнения, что египетская система заимствована у Селевкидов. Нам практически ничего не известно о селевкидском дворе, и хотя, как уже говорилось выше, у нас действительно есть сведения о тамошних званиях, похожих на птолемеевские, они появляются уже после Антиоха III; кажется более вероятным, что два великих македонских двора в Сирии и Египте развивались одинаково по мере того, как менялась мировая обстановка, чем копировали друг друга.
Третий вопрос — почему это нововведение появилось при Епифане. Вилькен считает, что его целью было «крепче привязать к царю преданных людей после периода смуты»[551]. Магаффи выдвинул теорию, согласно которой его целью было получение дохода, так как полагал, что двор
По всей вероятности, египетский двор и правительство в конце правления Епифана действительно страдали от недостатка денег. Египет по-прежнему обладал несметными богатствами по сравнению с другими странами, и торговля между Средиземноморьем и Индийским океаном, проходившая через Александрию, должна была по-прежнему приносить большие доходы в царскую казну. Но доходы Птолемеев только что серьезно сократились из-за потери Келесирии и владений в Малой Азии и Фракии, а масштаб расходов, в том числе на строительство храмов и другие пожертвования египетской религии, разумеется, был рассчитан в соответствии с предыдущим уровнем доходов. Пока финансовая система приспосабливалась к новому положению вещей, Египет вполне мог иметь некоторые временные затруднения, особенно если в то же время ему пришлось готовиться к новой войне.
Третье новшество, относящееся к царствованию Епифана, безусловно, связано с духом национального восстания, витавшим в Верхнем Египте. Отныне правитель (стратег) Фиванского нома был приравнен к наместнику царя, и его власть простиралась на весь Верхний Египет. Человека, занимавшего этот пост, обычно называли эпи-стратегом — это звание, как известно, впервые упоминается в надписи, датированной последними годами жизни Епифана[552], — однако оно использовалось не всегда: при Эвергете II Паос и Лохус всегда названы в письменных источниках просто «стратегами Фиваиды», хотя, по всей видимости, осуществляли полномочия эпистратегов. В текстах говорится о некоем человеке, жившем при Эвергете II, который называется стратегом-автократором Фиваиды[553]. В правление Сотера II пост эпистратега занимал Фомм, носивший титул «сородич», хотя, судя по его имени, он явно египтянин.
Глава 9
Птолемей VI Филометор
(181–145 годы до н. э.)
Во второй раз за двадцать один год на египетском троне оказался ребенок. Это один из тех случаев, которые приводят в упадок великие династии. Старшему из двух сыновей Птолемея Епифана было всего пять или шесть лет, когда преждевременно скончался его отец[554]. Однако к счастью, на этот раз не честолюбивый вельможа, а царица-мать Клеопатра стала регентом и взяла на себя бразды правления. Как мы знаем, в македонских династиях женщины не уступали мужчинам. Положение Клеопатры при птолемеевском дворе, возможно, было трудным, когда официальная политика стала враждебной по отношению к Селевкидам; но если в Антиохии, выдавая ее замуж, надеялись, что в Александрии она будет действовать в пользу своих сородичей, их постигло большое разочарование, ибо Клеопатра, согласно источникам, скорее помнила, что была дочерью Антиоха Великого и сестрой Селевка IV.
Пока Клеопатра была царицей и регентшей, в Египте царило спокойствие. Она не порвала с Римом, но и не стремилась развязать войну с Сирией, план которой рассматривался в конце правления ее супруга. В Сирии в 175 году до н. э. произошли важные перемены. Селевк IV умер, и его сменил на троне его брат Антиох IV Епифан. До этого Антиох был заложником в Риме и теперь прибыл в Сирию с войском, одолженным у царя Пергама, убил малолетнего племянника, сына Селевка, и сел на селевкидский трон. Какие отношения сложились бы через несколько лет у этого странного персонажа с его сестрой, царицей-регентшей Египта, если бы Клеопатра прожила дольше, сказать нельзя; к несчастью, через четыре года — а возможно, и через два — Клеопатра, как и ее муж, умерла молодой.
Ее смерть наверняка была скоропостижной, иначе она обязательно приняла бы какие-то меры для того, чтобы новым регентом стал человек высокого положения и большого авторитета. Так получилось, что управление делами захватили Евлей и Леней, два ставленника дворца, оба варварского происхождения и бывшие рабы. Евлей был евнухом, а судя по его имени, он мог быть уроженцем Хузестана; Леней происходил из Сирии. Юному Птолемею было около пятнадцати лет, когда умерла его мать, и новые регенты ускорили его официальное вступление в совершеннолетие. Вероятно, они боялись, что если он останется несовершеннолетним, то Рим найдет повод вмешаться. По крайней мере, на основании одной фразы в сомнительном документе считается, что анаклетерия молодого Птолемея состоялась в 172 году до н. э. и что его дядя Антиох воспользовался благоприятным случаем и прислал в Александрию некоего Аполлония, чтобы представлять селевкидский двор[555].
С этим же связано посольство, присланное из Рима в 173 году, чтобы «возобновить дружбу с Птолемеем»[556]. Нам не говорят, совершали ли над Птолемеем VI в Мемфисе египетские ритуалы как над фараоном, но, поскольку Птолемей V уже подал пример, можно не сомневаться, что для поздних царей династии это стало общепринятым обычаем. Во время анаклетерии или, возможно, раньше, во всяком случае до брака[557], Птолемей VI получил прозвище, под которым известен, — Филометор. Он официально стал «Матерелюбивым Богом». В данном случае очевидна ссылка на первые годы его царствования под руководством Клеопатры. Согласно надписи, сделанной не позже 172 года до н. э., в этот год он уже был женат на своей сестре, маленькой Клеопатре (Клеопатре II)[558]. Ему самому тогда было всего шестнадцать, а Клеопатре и того меньше. Теперь царской чете поклонялись совместно под именем «Матерелюбивых Богов» Филометоров.
Евлей и Леней все еще руководили государственной политикой и решили вернуться к плану нападения на Келесирию. Антиох Епифан увидел в их враждебных приготовлениях предлог для нанесения первого удара. Обе стороны отправили послов в Рим, чтобы представить свои мотивы перед сенатом, так как любое нарушение статус-кво на Востоке не могло не вызвать неодобрение и, может быть, даже вмешательство Рима. Но римляне в то время были заняты войной с Персеем Македонским, и державы Востока были предоставлены самим себе. В 170 году до н. э. Евлей и Леней, выступив в Александрии с хвастливыми речами, повели армию на Келесирию. Антиох встретил их, прежде чем они пересекли пустыню, и разбил египетское войско. Затем какой-то неизвестной уловкой, которую Полибий считал позорной, Антиох захватил Пелусий, вошел в Египет и двинулся вверх по Нилу в Мемфис. Впервые после Александра Македонского было совершено вторжение в Египет из Палестины! Антиох Епифан, благодаря тогдашней египетской власти, одержал победу там, где Пердикка, Антигон и Антиох Великий потерпели неудачу! Молодой царь Птолемей по дурному, быть может, предательскому совету дворцового евнуха попытался сбежать по морю на священный остров Самофракия, оставив Клеопатру и младшего брата в Александрии; но его захватили войска Селевкидов и привезли пленником в лагерь дяди. Антиох отнесся к юноше с характерным для него притворным добродушием.
Иероним утверждает (вероятно, вслед за Порфирием), что Антиох был официально коронован египетскими жрецами как царь Египта. Это очень странное заявление. Такое действие было бы несовместимо с политикой Антиоха — не настраивать Рим против себя расширением подвластной ему территории, а также с позицией, которую он занял через несколько недель в беседе с греческими послами, а именно что он признает Птолемея Филометора царем Египта. Я думаю, можно сказать, что Антиох не мог всерьез думать о том, чтобы явиться миру в роли фараона, и что, возможно, его коронование в Мемфисе — вымысел. Но если учесть характер Антиоха, его порывистые, сумасбродные прихоти, его любовь ко всему зрелищному и эффектному, мне кажется вполне допустимым, что этот человек, который позднее в Антиохии любил изображать себя римским эдилом и, надев римское платье, судить споры на рынке, вполне был способен, оказавшись в Мемфисе в 170 году до н. э., велеть жрецам провести над ним древнюю церемонию венчания на царство — не в качестве выражения реальных политических намерений, а ради забавы. Утверждение Иеронима в некоторой степени подтверждается находкой монет с изображением Антиоха, изготовленных, скорее всего, в Египте.