‒ Вы сами виноваты. Я же говорил, что пытался сохранить появление мальчика в тайне. Но вы наделали слишком много шума, пока искали его. Многим захотелось узнать, в чём дело. А чем значительней по содержанию слух, тем быстрей он разлетается.
И всё произошло само по себе? Никем не контролируемое, ненаправляемое.
Ши сжал губы, пропустил между пальцев чёлку, на мгновенье полностью открыв лицо. Ладонь скользнула дальше, замерла на затылке.
‒ А я могу отсидеться здесь? ‒ Рука опустилась вниз, легла на возвышение, ощутив под собой холод камня. ‒ Остальным когда-нибудь надоест ждать. Выберут другую добычу. Тогда я пойду в охотники. Мне привычней.
Стоило попробовать, хотя понятно, что бесполезно. Сложившаяся ситуация устраивает всех, а его мнение не в счёт. И ответ предсказать не сложно. Точнее, оправдание. «Я слежу за равновесием сил в магическом мире. Охота никак на него не повлияет. Слишком незначительное событие. Поэтому я не вправе вмешиваться». Дальше ‒ щелчок пальцев, и храм выплюнет Ши, словно косточку от съеденной вишни.
Настоятель не стал утруждать себя долгим объяснением ‒ Ши додумает сам, уже додумал ‒ отрезал предельно коротко:
‒ Нет.
Непробиваемый и беспристрастный.
‒ Перед уходом тоже надо поклониться?
‒ Конечно.
Умный мальчик, очень послушный мальчик.
Глава 3. Уходя, не оглядывайся*
Заброшенный завод на окраине города, коробки ставших ненужными зданий, наполненные гулким сумраком. Наверное, если бы кому-то захотелось создать более подходящий антураж и атмосферность, он бы нашёл другое помещение, хранящее в себе тайны далёкого прошлого. Пещеру, древнее капище, полуразрушенный монастырь. Да какая разница? Иногда старт и финиш обозначают просто временным транспарантом или даже линией на земле. Разве настолько важно внешнее оформление? Виту хватало сути происходящего.
Наблюдателей собралось не так уж много. Тех, кто предпочитал пассивное участие. Тех, кто разумно рассчитывал, не ввязываясь в опасную игру, заполучить свою скромную долю эндорфинов и азарта. Тех, кто делал ставки на победителя и рисковал только деньгами или специально припасёнными для такого случая артефактами.
Они пристроились позади команд, последний раз прикидывая, правильно ли поставили. Вит тоже оказался среди них. Выбрал самое неосвещённое место, вжался в стену, почти растворился в темноте. А сам прекрасно видел всё вокруг. Точнее, впереди. Наблюдателей и, конечно, охотников, которые старались сохранять хотя бы минимальную дистанцию между разными командами. Они держались отдельными группами и слушали стоящего на возвышении распорядителя. Тот рассказывал о правилах охоты.
Ничего нового, всё как всегда. Пункт за пунктом.
Когда одна из команд нападает на след, соперники не вмешиваются, отходят в сторону. А снова включаются в игру только в двух случаях: если след потерян или если от тех удачливых охотничков мало что осталось. Объединяться нельзя. За любое нарушение правил ‒ дисквалификация. Если не удастся оправдаться и вывернуться.
Вит не слышал и половины слов, но правила он знал ‒ поинтересовался заранее. Поэтому сознание, выхватывая отдельные сочетания, дальше достраивало фразы само. И Вит ловил себя на том, что начинал шевелить губами, беззвучно проговаривая собственные мысли и выводы.
Помещение огромное. С освещением не заморачивались, здесь слишком мало любителей яркого света, поэтому потолок почти не разглядишь. Он прячется где-то в вышине, иногда обозначаясь бликами на едва различимых металлических конструкциях. Но несмотря на простор, почему-то душно. Наверное, из-за большого скопления людей. То есть нелюдей.
Вит почувствовал, как по виску и щеке скатилась капля пота, оставив влажную дорожку, и сразу кожа под ней неприятно зазудела. Стена поначалу спасительно холодила, но потом, похоже, раскалилась под его спиной, которая тоже стала мокрой. А распорядитель всё вещал.