Жизнь и ее недостатки

На следующий день Элиза увидела его в окно гостевой спальни: он шел вдоль дамбы, выбившийся из его причудливой стрижки «под горшок» чуб подскакивал в ярком свете. Под мышкой он нес упаковку чипсов «Доритос» и настольную «Игру в жизнь».

Она открыла окно и позвала его:

— Эй! Привет! Иди сюда!

Он обошел вокруг дома, снова помыл ноги под водой из шланга, а затем скорчил рожицу и насупился, прижав подбородок к шее, — все еще дулся за вчерашнее.

— Ты так и не сказала, как тебя зовут.

С набитым его «Доритос» ртом она пробубнила:

— А это не твое дело.

Чем меньше он будет знать, тем лучше. Насчет этого неумолчно ворчащий в ее голове голос был прав — а вот то, что он захлебывался протестами по поводу ее решения снова впустить Броуди, Элизу не остановило. Весь долгий вчерашний вечер она слушала, как под ней проживают свои жизни Мейсоны, ждала, когда они наконец лягут спать, и знала, что завтра в доме воцарится привычная мертвая тишина, которую после полудня прогрызет будничная рутина его жильцов, как знала и то, что день будет похож на день, час — на час, неделя — на неделю. Она так больше не могла.

Элиза велела Броуди высыпать содержимое «Жизни» на обеденный стол. Когда он это сделал, она обнаружила, что большая часть фишек отсутствовала, а ярких игровых денежных купюр не было в помине. Но даже если бы набор был полным, партия все равно едва ли состоялась бы: зона «среднего возраста» на картонном поле, видимо, долго пролежала на солнце и выцвела так, что большая часть надписей стала совершенно нечитаемой. Элиза покосилась на Броуди, ожидая объяснений, но тот лишь пожал плечами, удивленный, казалось, не меньше нее.

— Пошли исследовать дом? — предложил он.

— Я думала, ты хочешь поиграть в настольную игру.

— У тебя классный дом.

— И я и так знаю, как он выглядит.

— Ну и ладно, пойду исследовать сам.

— Еще чего, — отрезала Элиза. — Снова будешь двигать все, переставлять и включать технику. Вчера ты такой бедлам устроил, помнишь? Повсюду. За совсем короткое время. А я потом целую вечность наводила порядок.

Броуди вздохнул:

— Почему ты все время все поправляешь? Постоянно ставишь вещи обратно и убираешься. Тебя родители заставляют?