– В следующий раз я и не такое сделаю, идиот. Моё личное пространство неприкосновенно, и кровати это касается в первую очередь.

– Ладно. В следующий раз я это учту и попытаюсь поцеловать тебя на диване.

– Ты – что?

– Шучу-шучу, положи бедное одеяло! – увидев, как загорелись мои глаза, принц поднимает руки в знак поражения и заливается детским смехом. Этот удивительный звук действует на меня расслабляюще, и губы растягиваются в улыбке. Мы смеёмся вместе, как вдруг моя тёплая кожа неприятно ёжится.

– Почему…так холодно? – в голове будто что-то щёлкает, и тело неистово напрягается.

Холод + Даррен + отсутствие людей = ?..

Даже не знаю, хочется мне узнавать значение суммы или нет.

– После очередной починки всего, что мы успели сокрушить при встрече с проходимцами, у системы отопления начались серьёзные проблемы, – вздыхает Даррен. – Похоже, какая-то батарея вышла из строя, вот мы с Бернардом и пытаемся понять, где именно, – принц одаривает меня головокружительной улыбкой и подходит к окну, подняв портьеры. – Он посчитал, что в твоей комнате лучше побывать мне, – говорит всё тем же непринуждённым тоном, а в голове наверняка так и пляшут чёрные мыслишки.

Я тихо сглатываю и, встав с кровати, набрасываю махровый халат. Боюсь, в летней пижаме мне на улице будет теплее, чем в доме.

– Нужна помощь? – справившись с лихорадочной дрожью, подхожу к внезапно замолчавшему Даррену. Сердце сжимается в комок и обрастает льдом, когда в ответ раздаётся тишина. Но внутреннее ведьмино пламя тут же приходит на помощь и помогает конечностям двигаться вопреки страху. – Даррен?

– Не нужно, я уже закончил, – он выпрямляется и уже было поворачивается ко мне… – Похоже, мы с Кайлом и Ликой случайно повредили проводку в твоей комнате, – …как вдруг окно, которое я оставляю открытым на ночь для циркуляции свежего воздуха, предательски распахивается.

Ставни с грохотом ударяются о стены. Порыв ледяного ветра (откуда он вообще взялся в тёплое время года?!) бьёт в спину принца, играя его взъерошенными волосами, и долетает до меня невесомым дуновением.

Я отчаянно пытаюсь найти отличие в его состояниях. Хоть какой-то намёк на ту опасность, о которой предупреждал Фриц, однако глаз не улавливает изменений.

Пока лунный свет не тонет в сгустившихся тучах, и комната не грязнет в темноте.

– Даррен? В чём дело? – мой голос нарочито твёрд, хотя на душе скребутся тысячи тигров.

Его внушительная фигура всё так же идеальна, мягкие волосы по-прежнему торчат во все стороны, улыбка по обыкновению лукавая и детская одновременно. Только серебряные глаза потускнели, стали пугающе матовыми, а зрачки вовсе сузились до размеров кошачьих – во мраке это видно невероятно четко.

Я помню эти глаза так же отчётливо, как и помню ту боль, что травила тело. Помню руки, обвивающие спину, помню дрожащие пальцы и ледяной голос, обещающий порвать на куски моего обидчика.

Но почему сейчас твой взгляд такой же?

– Так холодно… – Даррен склоняет голову на бок и расплывается в лёгкой улыбке. – Но холода слишком мало…так хочется ещё, – он грустно вздыхает, и я в оцепенении наблюдаю за тем, как с бледных губ слетают клубы морозного пара.

– Даррен…ты…так любишь холод? – нормального человека его улыбка бы повергла в ужас, а меня как истинно сумасшедшую неотвратимо завораживает.