Я заливаюсь смехом, друг морщиться, плюётся пылью и снова напускает на лицо холод, отчего картина становиться смешной до невыносимости.

Между тем в куче вдруг отыскивается старинный портрет. Сгорая от любопытства, я обнаруживаю под удивительно тонким слоем пыли прекрасную леди, смотрящую перед собой с невыразимой теплотой. Одетая в дорогие шёлковые ткани, она стоит в необычной для своей эпохи позе – присев на край дубового стола и закинув ногу на ногу. Темноволосая, с большими выразительными глазами цвета блеклой лазури, улыбается очаровывающе и в то же время по-детски.

Я отвожу взгляд, когда слышу шорох. Фриц подаётся вперёд и смотрит на меня с непонятным выражением лица – не таким холодным, как секунду назад, но наполненным чем-то средним между сочувствием и злостью.

– Очень красивая, – я осторожно кладу полотно на софу и уже было, потерев руки, собираюсь рыскать по ванным в поисках тряпки с ведром, как тут Фриц встаёт с дивана и…набрасывает на картину какое-то покрывало.

– Я не живу здесь с тех пор, как мы с Дарреном познакомились, – он начинает говорить твёрдо, проговаривая каждую букву, сверкая янтарными глазами, будто огарками свечей, и от такой неожиданной перемены у меня сводит шею. – Относительно недавно мы начали жить в его доме. Раньше даже Аника жила отдельно со своей семьёй. Довольно далеко отсюда. Выпросить у родителей позволение на переезд несовершеннолетней дочери к своему совершеннолетнему жениху было невероятно трудно, но Даррен справился. Как раз после подписания документов о помолвке. Убедил, что в здешней Академии Аника получит должное образование, и тому подобное. Поклялся. Клятва для тех людей значит многое, – внезапно Фриц замолкает, испытующе глядя мне в глаза.

– Даррен рассказывал, что вы познакомились в школе.

– Мы познакомились потому, что он спас мне жизнь, – моё сердце спрыгивает на пол и бежит собирать чемоданы. – Ты даже не представляешь всю глубину этой фразы, – всего на сотую секунды на его мраморном лице возникает грустная усмешка. Змеится по синим губам и оседает на руках вместе с сыплющейся пылью.

Фриц пошатывается и снова кашляет, но на этот раз звук такой пронзительный, что, кажется, будто он вот-вот трансформируется в монстра из ужастиков. Я тянусь к его голове.

– Такое чувство, будто ты в кипятке заснул. Всю ночь кольцо для Аники в кузнице ковал? Давай-ка, товарищ работодатель, дуй домой. Я сама управлюсь.

– Зараза.

– Че-его?

– Даррен – зараза, – Фриц вздыхает и направляется к дверям. Перед уходом оборачивается. – Прости его за весь маскарад, – и расплывается в полоске яркого закатного солнца.

Я впадаю в странное оцепенение. Мысли, страхи и воспоминания смешиваются в единую склизкую эссенцию. И лишь одно соображение заставляет ринуться на порог особняка.

– Фриц! – он, стоя у обочины дороги, разворачивается. – Закажи машину, только не садись за руль. Пожалуйста, – усмехнувшись (УСМЕХНУВШИСЬ?!), друг кивает и ровно в это же мгновение у ворот останавливается джип Аммиан с водителем в придачу.

Я хлопаю дверью и, закрывшись на ключ, прижимаюсь спиной к холодной деревянной поверхности. Безвольное тело ползёт на пол. Сердце колотится в груди с небывалой силой. Взгляд бесцельно бродит по руинам чужого счастья, и, пылающая от непонятного чувства, я почему-то снова натыкаюсь на чудесную молодую леди в заточении портрета.

Почему я такой…человек?

******************

В полумраке комнаты, где даже редкие порхающие пылинки окрасились в алый и заледенели, расположились юноши, о чьей компании мечтает вся женская половина города.

– Я предупреждал тебя, – Даррен, стянув ненавистный галстук, присаживается на стол. Взгляд серых глаз, холодный как никогда, скользит по болезненному лицу Фрица.

Парень, схватившись за спинку дивана, пытается устоять на ногах. Прерывисто дышит, глотает стекающую по подбородку кровь и сверкает тускнеющими глазами.