– Думал, если один раз съездили в торговый центр, так теперь можно и вовсе со мной не считаться? Надо было просто ехать домой, а не чесать своим поганым языком то, чего не просили.

– Кончай перебирать буквы, идиот. Я тебя не боюсь, и ты прекрасно об этом знаешь, – кашлянув, Фриц оступается и приземляется на подушку дивана. Трясущиеся руки пытаются выровнять положение тела, но слабость оказывается сильнее, и парню приходится положить голову на подлокотник, чтобы нормально дышать. – Не будь ты психованным маразматиком, мой организм находился бы в прекрасном состоянии, а Рошель уже давно с удовольствием обнимала тебя по утрам.

– Тебе нельзя отходить от меня на такое большое расстояние. И уж тем более говорить то, чего я слышать не хочу.

– Лишь когда ты в ужасном настроении. Полагал, я никогда не догадаюсь? – Даррен замирает, сжав кулаки. Воздух будто затвердевает вокруг его неподвижной фигуры. И только когда не менее раздражённый Фриц начинает соскальзывать на пол, потеряв контроль над собственным телом, принц срывается с места и одним молниеносным движением руки заставляет его подняться. – Показывай.

Фриц медленно стягивает с себя футболку, жмуриться от невыносимой боли, поворачивается спиной к Даррену и, опершись на стол обеими руками, впивается пальцами в красное дерево.

Даррен хмурится. Белые пальцы осторожно касаются каменной шеи, но вместо кожи чувствуют густую чёрную жижу. Фриц стискивает зубы, повернув голову.

– Ты не собираешься говорить ей?

– Анике я уже попытался всё рассказать – и что из этого вышло? – принц усмехается подобно замученному маньяку. – Если бы к нам не пожаловали проходимцы, как бы я объяснил Рошель грохот в спальне?

– Тем не менее, Аника всё поняла.

– Аника – не Рошель, влюблённый ты мой дурак. И да, не переживай. Я обязательно предоставлю тебе возможность успокоить её в каком-нибудь премилом романтичном ресторанчике. Или ресторан – слишком невинно для тебя? Мне, конечно, абсолютно плевать, что и с кем ты делал раньше, но Анику я тебе тронуть не позволю.

– Заткнись, извращенец.

– Ничего себе, господин Мерок! Что за слова в вашем сугубо утончённом лексиконе? Фриц дёргается так внезапно, что Даррен отшатывается, но всё-таки успевает перехватить его стремительный кулак. Парень кашляет, кровь заливает его ключицу, и Даррен, вздохнув, берёт друга за плечи.

– Остынь. Я ляпнул лишнего, – принц морщиться от отвращения к собственным словам и прислоняется лбом ко лбу друга. Тот, скривившись от злобы, пытается вырваться, но уже через минуту смягчает взгляд. – Жить будешь, доходяга.

– Она всё равно узнает. А я, наверное, так никогда и не пойму, почему ты этого не хочешь.

– О да, уж она-то точно узнает, – Даррен ухмыляется. – И я этого хочу. Более чем…но сначала я разберусь с выскочкой по имени Кайл. Его в моих планах не было и не будет.

– Планы? Неужели? Поделишься?

– Обязательно, – Даррен скрещивает руки на груди. – Как только придумаю.

******************

Я зажимаю рот рукой и упираюсь в стену сжатым кулаком.

Одна только уборка зала заняла четыре с половиной часа, впереди – домашняя работа, ни минуты свободного времени и двухчасовой сон. Иными словами, мотивация жить так и прёт ото всех моих еле шевелящихся конечностей. Ну что ж. Работа есть работа, и порой её очень полезно совмещать с размышлениями. Чем мне и стоит заняться в последующие дни, пока запах цитруса не отравил мозг.