— Да было бы кого спасать! — огрызнулся Макар. — Убил их Градияр, и делов!

Мужчина нервно отмахнулся от насекомого. Синяя муха села между нами прямо посреди стола. Макар замахнулся и уже готов был прибить беднягу, как я закричала:

— Аська! Аська, миленькая! — и на полпути остановила мухобойку.

Бородач посмотрел на меня искоса, но муху трогать не стал. Я поводила глазами.

— Потом расскажу... Может быть... — раскрыла ладонь, и шестилапый вертолет уселся на предложенную ей площадку. — Мышь в замок может и не проскочит, а вот муха... Асечка, ты знаешь что-нибудь? Слышала?

Поднесла руку ближе к уху, чтобы тихое жужжание мухи было слышно лучше, и принялась переводить сказанное ею обалдевшему от такого поворота разбойнику:

— Так, в замке назаровцы... Это мы знаем... Борька с Бояном там же, на скотном дворе. Живые, — я улыбнулась. Хоть эти двое относительно не пострадали.

— Это муха тебе сказала? — шепнул испуганно Макар.

— Да. Не перебивай... Люди... Люди тоже живы, — от сердца разом отлегло при этом известии. Потом, вспомнив последнее обличие охотника, осторожно спросила: — А Никита? Он жив?

Муха прожужжала мне на ухо утвердительный ответ, а я уже от счастья почти ничего не соображала. Живы! В плену, но живы! Все до одного.

— Ну этот жив недолго. Если Градияр не убьет, я его сам вздерну. Сволочь клыкастая, — оскалился бородатый.

— Он не виноват ни в чём.

— Ха! Не виноват?! Забыла, как он на тебя кинулся, красавица? Или думаешь, пощадил бы?

— Это не он был. Он бы не кинулся.

— Откуда знаешь? — прищурился мужчина.

— Знаю и всё. Не он это. Не по своей воле. Это всё колдовство чёрное. Я видела его глаза тогда! Видела, как ему больно!

На лице Макара мелькнуло сомнение. Он сложил руки на груди и молча слушал продолжение рассказа. Муха не переставала жужжать мне на ухо последние известия, как диктор новостей.

— Градияр свиток ищет... А они молчат, как один... Издевается, мучает...

— А деревни?

— Деревни не трогает... Нет у него сил после боя. Не скопил ещё. Потому и в замке сидит среди назаровцев. Боится.