Смахнув слезы, мы обнялись. Крепче прижалась к женщине, стараясь впитать как можно больше тепла, желая напоследок намертво впечатать в памяти её образ.

— Береги себя, — улыбнулась мама.

— Ты тоже... И мам... Не отдавай никуда машинку, ладно? Она мне нравится... Сохранишь?

Мама кивнула, погладила меня по плечу и вышла.

Выждав время, нацепила на плечи рюкзак, обулась, сняла очки, которые в Долине были мне не нужны, и встала напротив стола. Вставила в машинку листок.

— «Ев-ге-ни-я» — появилось на бумаге.

Нащупав пальцами букву «я», надавила ещё раз. И ещё. И ещё. Закрыла глаза, слушая биение собственного сердца и пытаясь унять тревогу. За окном с грохотом пронесся трамвай, слышались разговоры прохожих. Часы на стене ритмично тикали.

— «Я», — плавно опустила клавишу в пятый раз и замерла в ожидании.

Сперва, казалось, что ничего не произошло. Я представляла себе пейзажи места, в которое стремилась всей душой, родные, любимые лица, образы, так крепко вколоченные в сознание. Дашу, Тима, зверей. Никиту. Вспомнила, с какой силой он прижимал меня к себе перед боем. Его поцелуй, смелый, отчаянный. Вспомнила, как сама тогда дала нам обоим шанс. Как зажглись его глаза после этих слов... Потом мне заложило уши, звуки стихли, а в голове что-то противно загудело. Откуда-то издалека раздался свист, переходящий в красивую трель. Птицы... Я улыбнулась, когда волосы тронул ветерок, а нос уловил знакомый запах луговых цветов.

Глава 40. «Перемены»

Вслед за радостью, я ощутила страх. Продолжала стоять с закрытыми глазами, ясно понимая, что фокус с перемещением удался. Набрав в грудь побольше воздуха, открыла веки, огляделась и тут же присела.

Стоя в том самом месте на восточном холме, откуда наш стрелковый отряд осыпал сизаровыми стрелами черную стаю, я смотрела на стены замка. Часовые расхаживали по верху, в руках были луки, мечи. Страшная догадка ворвалась в мозг. Мы проиграли бой. Если бы замок был наш, необходимости в такой охране не было бы. Значит, там, наверху, покой колдуна оберегают люди Назара.

— Так... И что теперь делать? — думала я, судорожно ища решение.

Единственная здравая мысль, которая смогла прийти в голову — надо добраться до лагеря разбойников. А дальше решить. Если назаровцы в бою не разгромили их, то часть могла вернуться. В любом случае, там тоже оставались люди. Притом, больные, требующие ухода.

Поправив тяжеленный рюкзак за плечами, я шагнула в зеленую листву леса. С такой ношей идти получалось сложнее, но упорства мне было не занимать. Старалась держаться дальше от дорог, потому как совершенно не знала, сколько здесь прошло времени, и как теперь обстоят дела.

Осиновка встретила пустующими домами. Ни души. Ни шевеления. Ни звука. Ещё одно очко в пользу Градияра.

До самой реки мне не попалось ни единой живой души. Деревни и дороги были пустыми. Я с ужасом думала о том, что нашего отряда, возможно, нет и в помине. Что разбойничья деревня тоже давно стерта с лица земли, как и те, ради кого я вновь сюда явилась.

Передохнула на берегу, больше морально готовясь к последнему рывку до поселения.

— Отставить панику, Женёк. Все будет хорошо, — подбадривала я саму себя, снова натягивая на спину рюкзак.

Бурный, неугомонный поток Тихой реки хлестнул по ногам ледяным холодом. Скользкие камни на дне осложняли переправу. Вперед, нельзя сдаваться!