Зимнякова быстро и остро взглянула на неё.

– С чего ты взяла?

– Так…

– А-а… – поморщилась в усмешке Зимнякова. – Нет, слава богу, нет. Устала… М-да, – она пристально, оценивающе вгляделась в своё отражение в зеркале. – Витрина подводит… Вот ты и подправь, витрину-то. Массаж, компресс и всё такое…

Она не договорила. Взгляд её застекленел, онедвижел, уходя в себя, внутрь.

Куприянова понимающе качнула головой и принялась за дело.

«И что это я?» – думала Зимнякова, покорно поворачивая голову под руками мастерицы. – Ну звонят. Ну молчат. Зачем же в истерику бросаться? Надо было расхохотаться и сказать: «Ты, верблюд. Какого лешего сопишь? Что, Зимнякову голыми руками? Дурачина. Не на ту напал. Баобаб ты серый. Серятина…»

Дальше пошли более крепкие выражения. Зимнякова проговаривала их про себя с наслаждением, иногда одно и то же по нескольку раз, вслушиваясь в его грубую, неприкрыто-откровенную музыку. И остановилась лишь тогда, когда последнее ругательство повторилось в пятый или шестой раз – запас иссяк.

Тогда мысль потекла дальше. «И всё-таки, что это может значить? А? Ведь есть нечто… м-м… такое… Есть, обязательное есть… Меня явно прощупывают – терпеливо, расчётливо, методично, хладнокровно. Отсюда вопрос: прощупывают перед чем?.. Нет-нет, теперь уж все сомнения – прочь. Если раньше я себе могла такое позволить, то теперь – нет. Я просто не имею права сомневаться, нужно быть соломенным болваном, чтобы теперь сомневаться. Это безусловно: вокруг меня кто-то копошится. И копошится не шутейно».

Мягкая кисточка прощекотала по её лицу. Зимнякова моргнула и увидела в зеркале своё лицо – напряженное, злое, думающее.

«О-ёй!» – сказала она себе и двинула взгляд на Куприянову. Та сосредоточенно работала, но глаза её – сегодня какие-то усмешливые и скользкие – Зимняковой не понравились.

– Ты не молчи, Вер, – попросила она. – Ты говори.

– О чём, Раиса Поликарповна?

– Ну… Прижимают, говоришь, вас?

– Да, – кивнула Куприянова, – дисциплина, качество труда, чаевые…

– Но вы, конечно, не сдаётесь? – изобразила губами усмешку Зимнякова. – Подстраиваетесь под перестройку?

– Подстраиваемся…

– И как, получается?

– Не у всех.

– Но у тебя-то?