Я потянулся, заломив руки за голову, встал из кресла и подошёл к окну. Вид из мансарды моего дома ещё недавно открывался просто сказочный – изумрудный простор заливного луга переходил в серо-голубую гладь озера, сразу за озером вздымался лес, подпиравший горизонт, и – небо, небо, небо… Его огромная чаша воздушно венчала то, чего мне так не хватает всегда в городе… Простор.

Теперь уж стало не то. Луг с каждым годом всё больше застраивается новыми домами. Вон, прямо перед нашей усадьбой, за садом гостевые рабочие из постсоветской Азии одевали в кровлю пару совершенно одинаковых жёлто-кирпичных коробок – братья строятся. Они хоть и не близнецы, и не погодки, но, видимо, привыкли, чтобы у них всё было одинаковым. Стропила, красные от защитной грунтовки, постепенно исчезали под спанбондом, на него тут же, ряд за рядом, ложились, точно рёбра кита, дюймовые доски обрешётки – дело двигалось.

Удивительная страна Россия: на дворе кризис за кризисом, олимпиада в Сочи, санкции, сладостное бремя чемпионата мира по футболу, возрождённая гонка вооружений, но жилая застройка в нашем отечестве не заканчивается никогда. Многоэтажье, случается, обмирает, а так называемое малоэтажное строительство, частные дома всё равно упрямо растут из земли, пробиваясь сквозь невзгоды, словно ростки из-под асфальта. Медленно, с великой натугой хозяев, но – растут! Я всегда любил наблюдать эту картину, переживал, если какая-то из новостроек застопоривалась, и радовался, когда на ней снова начиналось шевеленье. И это несмотря на то, что тем самым убивался мой любимый луг, обкарнывался мой персональный простор, ради которого я, собственно, и построился на сём месте. Но – что же делать, спасибо и на том, что целых пятнадцать лет он существовал в моей жизни. Теперь-то понятно, что надо было обосноваться где-нибудь подальше от людей, да – на краю оврага, на высоком берегу речки или обрыва – думать надо было! А теперь чего уж – что уж теперь-то! Живёшь в социуме – принимай его правила.

Хотя, признаться честно, одним из моих главных недоумений в этой жизни я мог бы назвать как раз вот это: ну почему люди так жмутся друг к другу? Только ли потому, что наши государственные пастыри сбивали свою паству потеснее – в Союзе сажали на пресловутые шесть соток, сейчас – на десять? Ну да, ну да, земли у нас мало… Нужно больше – забирай гектар за тысячи вёрст от малой родины, там, на восточном краю Расеи… Всё ж Расея, не Китай… Пока не Китай – забирай. Чтобы не стало там Китая. Что ж, всё верно… Страна большая – просторы огромны. А земли в обжитом пространстве – мало. Не хватает на всех. Да и кто им даст – всем? Тут бы своим да нашим хватило…

– Текс-текс-текс… Текс-текс-текс! Здравствуй!

– Да-да, Любавушка… И тебе доброго здравия назло научно-техническому прогрессу.

– Ну, не тяни, пожалуйста! Как тебе вторая глава?

– А где столь сладостное моему слуху «о, мой повелитель?»

– О, мой повелитель! О, мой ненаглядный повелитель! О, мой жестокий повелитель! Ну, сжалься же, наконец, я рискую вся заржаветь от нетерпения: как тебе вторая глава показалась?

– Показалась… Любопытная архаика: почему раньше так говорили: как тебе показался этот гость? Или: как тебе показалось нынешнее происшествие? Употребление в смысле – как тебе понравилось… А вот с точки зрения современной логики это слово больше относится уже не к наблюдателю, а к самому явлению, как оно показалось, то бишь – показало себя. Не находишь, Любавушка?

– Я нахожу, что тяга препарировать язык с летами в тебе не только не ослабла, но наоборот…

– Фу, милая… Препарировать… Язык – не лягушка. Это мы по сравнению с его животворным космосом – жалкие лягушата, недоразумение поросячье… Ну, извини, извини, милая, не дрожжи так. Твоя нетерпеливость… Кстати, как ты с таким характером в чулане столько простояла и не…?

– Хотел сказать – и не умерла? Ты забыл – я ведь железная, в пластмассу одетая, а железу с пластмассой в сухом тёплом чулане износу нет. Тыщу лет бы простояла, но тебя – дождалась бы!

– Ну вот, а тут десяти минут не можешь потерпеть. Я ж почему тяну с ответом на твой непростой вопрос? Потому что думаю, размышляю…

– Думаю и размышляю – суть едино! – выдала рассерженно Любава. – Синонимы, милостивый государь!