Разумеется, он так и не вернулся. Снадобья помогли – на следующий день ей стало гораздо лучше, и она слонялась по ратуше, гадая, не привиделась ли ей в бреду вчерашняя встреча. Наконец, она нашла хирурга, и подчиняясь какому-то наитию, спросила у него, находится ли в городе принц и не приходил ли он случайно сюда вчера. «Сколько угодно принцев, – справившись с изумлением, сварливо ответил хирург. – Здесь и наследник, принц Лоран, и его брат Арно, и принц Фейне, и даже королевский бастард, тоже в некотором роде принц. Правда, говорят, Лоран погиб вчера, но осталось трое – тебе есть из чего выбрать».
Она молча развернулась и зашагала по направлению к городским воротам. …
13
Кабатчик мэтр Бономэ, держащий таверну «Плащ и кинжал» неподалеку от королевского дворца Торена, сидел у окна и ждал посетителей. Час был еще ранний, однако он знал, что скоро у гвардейцев окончится смена, а по закону природы после ночной службы стражники испытывают настоятельную потребность пропустить стаканчик-другой вина. В этот момент ворота дворца открылись, пропустив всадника, в которых достопочтенный мэтр признал принца Арно.
– Не успел приехать, опять куда-то поскакал, бешеный, – пробормотал он, когда всадник промчался мимо него галопом, и невольно оглянул на отремонтированный зал, который был разгромлен в результате бурной пирушки принца и его друзей.
Подобного рода происшествия никак не мешали тому, что добрые моренцы любили принца. И тем не менее, несмотря искреннюю сердечную привязанность, при мысли о том, что этот блестящий молодой человек станет однажды их правителем, горожан охватывала смутная тревога. Когда был жив его старший брат принц Лоран, их душевное спокойствие не подвергалось таким испытаниям, ведь Лорана с детства воспитывали, как наследника престола, и он вырос серьезным и добродетельным (хотя и не таким занудой, как королевский бастард), а вот принца Арно никак практически не воспитывали, и из него выросло то, что выросло. Поэтому каждый раз при виде принца горожане обращали взор к небесам и произносили молитву за здоровье короля Эрнотона и долгие года его царствования.
Не успел мэтр закончить свою молитву, как ворота снова распахнулись, и из них выехала потрепанная жизнью карета, запряженная парой лошадей. В карете находилась дама – хотя и не больно-то похожая на даму – довольно ярко и откровенно одетая для утреннего часа, которая зевала с риском вывихнуть челюсти. На козлах помимо кучера сидел дюжий молодой детина с увесистой дубиной в руках. Под легким колетом, топорщившемся на боках, проглядывались очертания кинжалов. Карету сопровождал совсем молоденький смазливый юноша на нервно всхрапывавшей кобыле. За спиной у него висел арбалет. Странная процессия проследовала мимо трактирщика, отчаянно скрипя колесами, и скрылась из виду.
Свинцовые тучи угрюмо тащились по небу, задевая налитыми влагой краями за кровлю постоялого двора «Приют странника», расположенного на перекрестке Картерской и Трианской дорог. В каменном зале было весьма немноголюдно: за столом у стены сидел молодой дворянин надвинутой на глаза шляпе, у окна дама с пышными формами в ярко-красном, очень открытом платье и сопровождавший ее юноша скучали в ожидании обеда, да еще пара путников мирно играли в кости. Молодой дворянин поглядывал на пару у окна с некоторым сомнением: когда юноша вошел в таверну, его лицо показалось ему смутно знакомым, однако в данный момент тот сидел к нему спиной и никакой возможности рассмотреть его как следует у дворянина не было. Он повнимательнее взглянул на даму, которой как раз принесли вино: она выхватила бокал у трактирщика и мгновенно осушила его. Молодой человек собрался было подивиться странным манерам дамы, но в этот момент его внимание отвлек вошедший в зал мужчина в запыленной одежде, который прямиком направился к его столу.
– Прошу простить меня, что заставил вас ждать, ваше…, – мужчина осекся под предупредительным взглядом молодого человека и быстро поправился – ваша светлость. Я долго не мог выехать из Картера, ворота были закрыты по случаю казни бунтовщиков. По правде сказать, мы могли бы встретиться и в самой Морени.
– Как выражается мой августейший отец, меня там знает каждая блоха, да к тому же Сиверра наводнил город шпионами. А в мои планы не входит уведомлять короля о нашей встрече, – пояснил принц Арно (а это был именно он). – Давайте к делу, Лартен, вам удалось увидеться с принцессой?
– Да, – со вздохом ответил собеседник, – хотя это было чрезвычайно трудно. Пришлось потратить немало сил и средств… – он опять вздохнул, с надеждой посмотрев на принца, но не дождавшись реакции, продолжил. – Как и следовало ожидать, она по-прежнему отказывается обсуждать возможность брака с вашим высочеством.
– В каких выражениях? – нисколько не огорчившись, осведомился принц.
– Сказала, что вы безумец. И что она предпочтет окончить свои дни в монастыре, чем породниться с вами и … особенно с вашим отцом, уж простите меня.
– Фактически мы и так родственники, где-то в десятом поколении, так что она опоздала… Что ж, прекрасно, – хмыкнул Арно.
– Что же тут прекрасного?
– Женщины, которые поначалу на все говорят «нет», потом на все говорят «да». Даже когда их ни о чем уже и не просишь.
– Никогда этого не замечал, – пробормотал изумленный Лартен.
Принц сделал жест неопределенный жест рукой, означавший «куда уж вам», и продолжил:
– Однако письмо она взяла?
– Да, но…