12

Пробираясь по темному коридору со свечей в руке, Далия благодарила небеса, что завтра (точнее, уже сегодня), ей не придется рано вставать – эту неделю дежурной фрейлиной подле принцессы была Эмилия. Поганку Ирену, как обычно, где-то носило, и Далия с ворчанием принялась сама распускать шнуровку платья на спине, обещая себе устроить выволочку нерадивой горничной. Впрочем, настроение у нее было прекрасное, и подобная мелочь не могла его испортить. Все складывалось весьма удачно. Севардка Ноэмия была бы вне себя от счастья, узнав, что ее дочь танцевала на балу с королем и тремя принцами. Мать ее твердо верила в то, что Далия однажды станет королевой, поскольку в ее натальной карте ее дом и королевский стояли рядом, или что-то в этом духе, она точно не помнила – гороскопы не интересовали ее ни в малейшей степени.

Отец матери был астрологом, и как поговаривали, членом какого-то тайного общества и Посвященным. Его семья на протяжении многих поколений владела тайными знаниями и пользовалась почетом среди маранов. Когда он женился на бродячей севардке, был грандиозный скандал. Бабка Далии, однако, довольно быстро и успешно влилась в семейство и даже заняла там почетное место. Как рассказывала старая севардка Эмеза, бабка, в отличии от большинства севардов, по-настоящему владела даром прорицания, и ей достаточно было посмотреть в глаза человеку и на его руку, чтобы рассказать ему его прошлое, настоящее и будущее. Люди приходили к ней едва ли не со всей Рамалы, и конечно, все это не могло не окончиться плохо: Сапфирой, так звали бабку, заинтересовался Орден Спасения Души, а интерес подобного рода почти всегда означает скорую смерть на костре. Овдовевший Сириус вместе с дочерью и нянькой был вынужден скрываться и спешно перебрался в Брелу. Там Ноэмия, мать Далии, и встретила ее отца.

Женитьба их наделала много шума. Разгневанный король изгнал жреца-отступника из страны, и пара уехала в Рамалу, где и родилась Далия. Ей было около трех лет, когда отец ушел на войну. После смерти Адемира Эртега Ноэмия сделалась куртизанкой, к вящему ужасу всех маранов и севардов. «Пусть катятся к своим друзьям-демонам, проклятые голодранцы! – не обращая внимания на увещевания Эмезы, кричала мать после очередной встречи с соплеменником, плевавшим в ее сторону, – плевать я на них хотела сама! Мне за одну ночь дают золота столько, сколько им за год не заработать! Да стоит мне только слово сказать, и их всех погонят поганой метлой из города!» В любовниках у Ноэмии числились самые богатые и знатные горожане. По ночам в ее доме устраивались грандиозные празднества (возмущенные защитники добродетели, впрочем, называли их оргиями), днем она спала и занималась своей красотой. Далия с няней Эмезой жила в предместье и виделась с матерью не чаще одного-двух раз в неделю. Когда она приезжала в дом на улице Роз, которую теперь именовали Горячей, Ноэмия увешивала ее своими драгоценностями, подводила к зеркалу и произносила речь, смысл которой сводился к тому, что Далия родилась в каком-то аспекте звезды Люцерны, и это означало, что в ней соединяется сила предков и сила этой самой звезды, что ей будут подвластны души и сердца человеческие, она станет великой королевой и будет вызывать у подданных трепет, в общем, она избранная и все такое. И разумеется, будет ходить в парче и шелках и есть на золоте. Далия и так по праздникам ходила в парче и шелках и ела на золоте, не находя в этом ничего особенно захватывающего, но мысль о собственной избранности и исключительности, а также перспектива стать королевой и получить власть над сердцами и душами, ей, в общем-то, нравилась.

После сего напутствия, сочтя свой родительский долг исполненным, Ноэмия приказывала подать карету и уезжала в театр или на прогулку, а Эмеза и Далия облачались в традиционные севардские платья и отправлялись на базар – гадать и воровать.

Предание гласит, что в стародавние времена севард, прибегнув к помощи мелкого демона, одурачил конюха царя Лавия и увел коней, которыми собирались разорвать пророка Илада. С тех пор Создатель разрешил севардам обманывать, воровать и знаться с нечистой силой. И постановил, что предназначением севардов будет избавлять гарини (то есть не севардов) от жадности, глупости и доверчивости. Потому любая севардка (ну кроме твоей матери, конечно, сокрушенно вздыхала Эмеза), сколько бы ни было у нее денег, непременно время от времени наряжается в тряпье и идет побираться, предлагая взамен погадать и снять сглаз. «А что делать, если душа просит?» – аргументы Эмезы были несокрушимы.

– Ты научишь меня предсказывать будущее, как бабушка? – просила няню Далия.

– Как твоя бабушка, нет, так почти никто не умеет, – отвечала ей Эмеза, – но можно предсказать, что ждет человека, если узнать его настоящее и прошлое, а они написаны у него на лице, в его манере держать себя и говорить, нужно только все это суметь прочитать, а то, что не написано, он тебе расскажет сам, если знаешь, что спрашивать и умеешь слушать. Впрочем, чтобы облапошить простака, даже и этого не надо. Главное, выбрать нужное место, чтоб народу было побольше, это выводит людей из равновесия. Можно запугать простака порчей, наведенной несуществующими завистниками, проклятием или еще какой-нибудь ерундой. Можно рассказать ему про то, что он особенный, и его ждет удача, любовь и богатство. Можно просто навести на него морок, расспросить о его жизни, а потом пересказать все, что он рассказал. Это не слишком сложно – надо просто научиться говорить определенным образом, ну и конечно, иметь силу в глазах. И самое главное, что ты должна знать: волки хватают не тех овец, которым просто не повезло – они выбирают слабых. Кстати, помни об этом, если сама вдруг окажешься в роли овцы – такое тоже бывает в жизни.

И Далия, ходя с Эмезой по базарам, ярмаркам, казням и народным гуляниям, училась читать по лицам и ладоням, спрашивать и слушать, наводить на людей морок и пугать их порчей и проклятиями, сулить им любовь, удачу и богатство, распознавать слабых и просто срезать кошельки. Избавлять гарини от глупости и лишних денег было делом чрезвычайно увлекательным, хоть и небезопасным, и Далии оно нравилось гораздо больше, чем занятия с учителями, которых нанимала Ноэмия.

Придворные были, разумеется, не простаки на базаре – каждый из них с легкостью мог запудрить тебе мозги не хуже любого севарда – но все же навыки, полученные благодаря старой севардке, и в особенности те, что она приобрела самостоятельно, скитаясь по Бреле, очень помогли Далии. Люди есть люди, как философски отмечала Эмеза.

Да, все складывалось удачно. Ну почти. «Очаруешь тетку, короля, придворных …», говорила ей мать. Ноэмию нельзя было винить, она никогда не имела дела с тетушкой Киреннией. Со старой танной Эртега у Далии вышел полный провал. Впрочем, все это было уже в прошлом. Сейчас нужно было попытаться не допустить, чтобы принца Арно постигла судьба его друзей – а все вело именно к этому. Кто-то планомерно и хладнокровно убивал молодых людей – наиболее вероятно, что из мести. Развеселая компания нажила себе немало врагов, так что желание поквитаться могло возникнуть у кого угодно.

На балу ей удалось засунуть в карман камзола принца записку с предостережением и советом не покидать дворец, однако она очень сомневалась, что это возымеет на него хоть какое-то впечатление. Она перебрала все возможные варианты действий. Можно было напрямую поговорить с Арно и рассказать про подслушанный ее горничной разговор двух незнакомцев, но существовала вероятность, что принц просто-напросто не поверит ей – скорее всего, сочтет за хитрость, выдуманную, чтобы подобраться к нему поближе. Можно было рассказать все Меченому – однако поганке Ирене и Амато, неожиданно поддержавшему ее горничную, удалось посеять в ней сомнения относительно того, стоит ли ему доверять. Хронист напирал на то, что Рохас покинул столицу в январе, незадолго до гибели первого из друзей принца, и по слухам, направился как раз на север, к лигорийской границе. Она подозревала, что Амато со дня памятной дуэли невзлюбил командора, однако не стала настаивать. Немаловажным обстоятельством было и то, что за ней следили, что требовало двойной осмотрительности. Скорее всего, это были происки альды Монтеро, но кто знает…

Далия открыла комод, чтобы налить себе вина, и взгляд ее упал на миниатюрный арбалет, который она унесла из спальни Дамиани. «Это так просто, – невольно подумала она. – Один выстрел, и все проблемы решены».