Глава 12. Убийца в шляпе

Обратный путь к Брюсселю получился короче и гораздо тоскливее. Нелепые шатания по Европе начали утомлять. Тем более последнее – исключительно по странному сочетанию королевской и собственной прихоти.

Кто-то организовал засаду в ночь свидания с королевой Луизой.

Кто-то, он или не он, передал из Шартра в Рамбуйе приказ Николя д"Анжанну прирезать меня пьяного среди ночи. Какой-то человек в шляпе.

Кто-то спровоцировал толпу испытать твёрдость духа принца Альбрехта бросанием в того камней, беднягу замолотили до смерти.

Кто-то ввёл в уши Филиппу II о моей причастности к убийству юродивого принца. Недоброжелатель подгадал момент к нашему приезду в Мадрид, что, в общем-то, не сложно, если скакать через Францию верхом, не сопровождая карету. И без морского круиза от Италии до Барселоны.

Для этого надо держать руку на пульсе в крупнейших городах. Иметь своих «атташе по культуре». И очень хотеть от меня избавиться. Не получилось напрямую – так методом доноса королю.

Злодей не предусмотрел влияние дочери на отца. Если верить её рассказу при расставании, король не решился бы в замке прикончить возлюбленного Исабель, после того как она доверилась и рассказала правду. А вот выслать конный отряд убийц вдогонку… С другой стороны, не исключено, что всадники искали пропавшую инфанту, припевая: «такая-сякая сбежала из дворца, такая-сякая расстроила отца». Пусть я не похож на менестреля из «Бременских музыкантов», надо отказываться от параноидальной привычки считать всех непонятных встреченных врагами. Минимум двое убиты зря: мой дядюшка в Варфоломеевскую ночь и бакалейщик, заподозренный в измене. Хватит трупов! Когда уже исполнится мечта превратиться в мирного негоцианта Вест-Индской компании?

Память услужливо воспроизвела пейзаж с телами индейцев, простреленными пулями и заметаемыми песком. Пусть нам удалось подмять Мексику с несравнимо меньшими жертвами, чем испанцам в покинутом мной мире, негоциант из де Бюсси получился тоже не самый гуманный. Эльжбета посоветовала бы уйти в монастырь и замаливать грехи.

Я дал себе другой совет – вооружиться получше. Мы же в Испании, родине толедской стали!

Шпагу мне презентовал мелкий дворянчик, вздумавший бузить из-за того, что был забрызган навозом из-под копыт моего коня. Его шпага вылетела от вышибки, я приставил остриё к испанскому глазу и посоветовал отстегнуть ножны, а потом валить как можно дальше. Испанец попался понятливый.

Затем появился пистолет, приобретённый в невзрачной лавке, очень маленький, чуть больше ладони и почти без рукояти. Здешняя ручная артиллерия обычно вытачивается длиной с половину руки и чаще всего седельная, пешком таскать такие стволы удовольствия мало.

Короткоствольный пистоль бьёт шагов на пять и вряд ли хорош, потому что противник с пяти шагов сделает выпад, пока не успеешь курок взвести. Да ещё тратишь время на досыпание пороха. Но у меня сохранился пяток-другой горючих индейских лепёшек. С ними сподручнее.

Моя амуниция пополнилась лёгким панцирем. Против меча, алебарды или бердыша он как бумага, но от кинжала спасёт. Если придётся ночевать в замках наподобие цитадели Николя д"Анжанна, где запросто проткнут спящего, лучше надеть стальную, чем льняную ночную сорочку.

Двадцать человек свиты не удивили бы Николя. В прошлый раз я тоже ввалился к нему с отрядом. Почему не прижал негодяя сразу – не объясню. Думал найти ответы в Шартре? Или подсознательно понимал, что, выколотив правду, был бы вынужден прикончить человека, устроившего в мою честь настоящий пир… К чёрту сантименты!

На его счастье, хозяин замка изволил отсутствовать, призванный на королевскую службу для каких-то особых дел. Я оказался перед выбором: скакать в Париж, благо недалеко, и прямо там устраивать допрос с пристрастием. Но именно в Париже первоисточник опасности! К тому же висело желание выяснить, кто стоит за избиением святоши около Монса. В кои-то веки повезло, город лежит неподалёку от Франции. В самом конце весны, как обычно – прохладной, он смотрелся довольно живописно, окружённый лесами, полями и садами.

Мой пёстрый отряд втянулся в городские ворота, разорив меня сем действом на несколько монеток, и я с грустью подумал: среди этих людей я, возможно, чувствую себя более одиноко, чем если бы путешествовал один или вдвоём со слугой. Путник без свиты всегда общается со встреченными на постое или на дороге. Свита отрезает от других. Даже попрошайки и дорожные разбойники сторонятся, городская стража, обычно развязная и наглая, смирнеет от вида группы всадников на добрых конях – человек, способный таскать за собой маленькую армию, наверняка является персоной значительной, лучше не связываться.

Но в сопровождении нет никого, с кем мог бы посоветоваться и пооткровенничать. Да, некоторые проверены походами, прикрывали мне спину в Новом и Старом Свете. Но я бы их всех поменял на одного смоленского стрельца. Лучше, конечно, на Пашку. На Тимофея согласен. Даже на окривевшего Фёдора.

При мысли о русских парнях что-то защемило в сердце. Чаще, само собой, вспоминаю об Исабель. Порой мысль одолевает – взять её в охапку и поехать в Москву. Попутно заскочить в Смоленск.

Пока я боролся с грустными мыслями и моральной хандрой, конские копыта стукнули по мощёной площади у собора Святой Вальдетруды. Довольно простой по внешней архитектуре, он показался чем-то единственным привычным, за что зацепился глаз.