Это действительно сложно – сделать всё аккуратно. Не дать охладиться её самым нежным местам. Не допустить резких движений, подстраиваясь под тряску экипажа, чтобы не войти слишком грубо. Господи, как сложно! И как восхитительно!
Наверно, причинил ей боль. Перехватил вскрик поцелуем. Как-то задавил собственный рык, зарывшись головой в меха и распустившиеся девичьи волосы, когда испытал миг вожделенного восторга…
Всё хорошее когда-нибудь кончается. Ужасно тянет повторить, но девочке будет больно. Потерплю! Закрыл её ноги мехами.
– Так кем ты представишь меня своему отцу?
– Ему скажу правду, – бесхитростно призналась Исабель. – Он и подскажет, как тебя представлять.
В четыре руки мы кое-как привели в порядок её белое платье и остальную одежду. Хаос, надеюсь, прикроет длинная меховая накидка. Ну, а служанка догадается обо всём. По беспорядку, по крови на нижней юбке. Проболтается хоть кому-нибудь – удавлю.
Я совсем не добрый демон.
Но пока что – очень счастливый демон.
Глава 11. Мадридская западня
Каменный мешок без дверей и окон, вверху – недостижимое весеннее небо, крепостные зубцы на его фоне и тёмные силуэты стражников.
Я видел его во сне. И в реальности то же самое.
Реаль Алькасар де Мадрид был выстроен в форме незамысловатого прямоугольника с башнями по углам. Внутреннее пространство делилось перемычкой на два дворика – Патио де ла Риена и Патио дел Рей. Во втором, меньшем по размеру, мне разрешалось прогуливаться.
Я топал кругами, прижав локти к бокам, чтобы кто-нибудь из местных дворян случайно не толкнул и не вынудил вызвать на дуэль. Своё положение наполовину гостя, а наполовину пленника мне не хотелось усугублять.
На Патио дел Рей выходило множество окон в три этажа, двери тоже имелись, покинуть его я мог в любой момент, как и выйти обратно на воздух. Но внутри Реаль Алькасара дозволялось шагать лишь в свои комнаты. Кроме случаев, когда меня желал видеть король. Но, скорее всего, он предпочёл бы не увидеть меня никогда.
Каменным мешком без выхода и просвета представлялось моё положение.
Нет, меня не обвинили в провокациях и не повели знакомиться с палачом. Не забрали шпагу. Обходились с холодной вежливостью.
Само собой, отрезали от инфанты. Где она и что с ней происходит, кто обрабатывает ей мозги – осталось только гадать.
Гадать и ждать, что же решит король. А он медлил.
Очередная аудиенция произошла недели через две после первой. Эти недели проползли совершенно пустые, как в дни, когда меня мотало по морю между Британией и Францией.
Сначала двое крупных мужчин в панцирях и с мечами провели меня в салон зеркал, малую приёмную короля. Филипп II что-то рассерженно обсуждал с двумя богато одетыми господами, при виде моей персоны отправил их восвояси. В салоне остались лишь двое гвардейцев по бокам и сзади кресла монарха.