176

Данте, Пир, II, 14; ed. cit., p. 60.

177

То место, где св. Фома цитирует текст Прит 9, 3, содержится в «Сумме теологии», pars I, qu. 1, art. 5, Sed contra. – О предполагаемом согласии Данте в этом вопросе со св. Фомой см. P. Mandonnet, Dante le théologien, p. 50. G. Busnelli, G. Vandelli, ed. cit., t. I, p. 30, note 8, говоря о слове ancille [слуги], отсылают к св. Фоме Аквинскому, loc. cit., без всяких комментариев, как будто Данте в этом месте просто воспроизводит учение св. Фомы.

178

В своем комментарии на эти места G. Busnelli и G. Vandelli, естественно, без труда нашли тексты св. Фомы, подтверждающие, что чудеса, эти сверхъестественные факты, служат главным основанием нашей веры в сверхъестественное Откровение (op. cit., t. I, p. 342, note 7); и что Бог пожелал по своей воле сотворить наш внутренний разум (loc. cit., note 9). Но в примечании к этим словам: «e questa donna sia una cosa visibilmente miracolosa» (op. cit., p. 343, note 3) они не смогли найти – и не случайно – ни одного текста св. Фомы, в котором говорилось бы, что философия есть «чудесная вещь» до такой степени, что «faccia a noipossibili li altri» [ «делает для нас возможными другие чудеса»]. Тексты св. Фомы, приводимые двумя комментаторами для разъяснения этого места, говорят, во-первых, о том, что видимые чудеса совершаются для того, чтобы укрепить нашу веру; и, во-вторых, что самое главное в чуде – вызвать наше восхищение, потому что, когда совершается чудо, нам кажется, что происходящее противоречит тому, что должно было бы произойти. Но св. Фома, высоко ценя философию, не считал, конечно, что производимые этим естественным познанием интеллектуальные и моральные следствия противоречат обыкновенному порядку природы. Когда философия производит в человеке подобные следствия, то происходит именно то, что естественно должно было бы произойти.

179

Я позволю себе попросить читателя обратить пристальное внимание на следующее место, Пир, II, 14: «Ancora: lo Cielo empireo…» [в русск. пер.: «Наконец, заметим, что по своей сущности Небо-Эмпирей…», ук. изд., с. 622]. Я думаю, однако, что Данте не отказал бы теологии в действенном влиянии на философию – при условии, что это влияние понимается не как прямое, а как подобное тому влиянию, которое приписывалось Эмпирею: приводить в движение, вызывая к себе любовь. Во всяком случае, уподобление теологии небу Эмпирея, как его описывает Данте, делает такое допущение по меньшей мере возможным.

180

Позиция Данте в этом вопросе подчас напоминает ту, которая недавно была приписана Сигеру Брабантскому в работе: F. van Steenbergen, Les oeuvres et la doctrine de Siger de Brabant, Bruxelles, Palais des Academie, 1938. См., в частности, превосходные страницы 174–175. Некоторые формулировки Сигера – такие, например, как «non tamen videtur quod possit ad plenum satisfieri intellectui humano» [ «однако вряд ли это может вполне удовлетворить человеческий интеллект»], или: «homo de separatis errat faciliter et ideo decipitur» [ «Человек легко впадает в заблуждение относительно отделённых (субстанций) и поэтому обманывается»] – звучат вполне по-дантовски. С другой стороны, я не знаю у Данте ни одного соответствия тем многочисленным пассажам Сигера, где он полагает некий тезис философски неопровержимым, хотя с точки зрения веры истинно обратное: «Et istae rationes sunt Commentatoris, quasi indissolubiles; tamen oppositum verum estper fidem» [ «И эти доводы Комментатора почти неопровержимы; однако с точки зрения веры истинно противоположное»] (op. cit., p. 174). По мнению Данте, философский разум может быть подчас недальновидным, но его необходимые выводы никогда не противоречат тому, чему учит вера. Даже в таком пункте, как невозможность спасения для добродетельнейших из язычников, Данте не говорит, что осуждение никогда не слышавших о Христе за то, что они в Него не верили, несправедливо для разума, но справедливо для веры. Он говорит, что при помощи веры разум способен увидеть, что это справедливо: «Quaedam enim judicia Dei sunt, ad quae etsi humana ratio ex propriis pertingere nequit, elevatur tamen ad illa cum adjutorio fidei eorum quae in Sacris Litteris nobis dicta sunt, sicut ad hoc, quod nemo, quantumcumque moralibus et intellectualibus virtutibus et secundum habitum et secundum operationem perfectus, absque fide salvari potest, dato quod numquam aliquid de Christo audiverit. Nam hoc ratio humana per se justum intueri non potest, fide tamen adjunta potest» [ «Есть такие суды Божии, к которым человеческий разум хотя и не способен подняться собственными силами, однако с помощью веры возвышается к постижению сказанного в Священном Писании – как, например, к постижению того, что никто, сколь бы ни был совершенен моральными и интеллектуальными добродетелями, нравами и поступками, не может быть спасен без веры, потому что никогда ничего не слышал о Христе. Ибо сам по себе человеческий разум не может увидеть, что это справедливо, а с помощью веры может»]. DeMonarchia, II, 7.

181

Об этих доводах см. Bruno Nardi, Note critiche di filosofia dantesca, Firenze, L.S. Olschki, 1938-XVI, pp. 28–42.

182

В комментарии на это место G. Busnelli и G. Vandelli соотносят vedemolo [ «видим его»] с il nostro immortale [ «нашим бессмертием»] (op. cit., t. I, p. 164, note 4), что правильно. Но в стремлении опровергнуть замечание Бруно Нарди (в Giornale storico della letteratura italiana, XCV, 83), утверждавшего, что, по мнению Данте, «аргументы св. Фомы в пользу бессмертия души не казались ему достаточными для того, чтобы придать ему абсолютную достоверность», оба комментатора настаивают на том, что эта фраза означает: мы не усматриваем разумом с полным совершенством сущность того, что в нас бессмертно. Поскольку бессмертна в нас именно душа, и поскольку св. Фома дейтвительно отказывает нам в знании нашей души per essentiam [по ее сущности], Данте оказывается загнан в рамки томистской ортодоксии, из которых ему не дают вырваться. Но такая интерпретация текста неприемлема. Прежде всего, она неприемлема с точки зрения буквального смысла. В самом деле, Данте пишет: «La quale [immortalitade] noi non potemoperfettamente vedere mentre che l’l nostro immortale col mortaleè mischiato; ma vedemolo per fedeperfettamente…» [ «бессмертия же мы не можем видеть в совершенстве, поскольку в нас бессмертное смешано со смертным; видим же мы его в совершенстве через веру»]. Даже если перевести: «Но мы видим его (т. е. бессмертие в нас) через веру, совершенно…», очевидно, что это утверждение представляет собой ответ на предыдущее: «Бессмертия же мы не можем видеть в совершенстве…». Следовательно, здесь речь идет не о возможности увидеть сущность нашей бессмертной души, а о возможности совершенно увидеть бессметное в нас как таковое. Еще более неприемлема предлагаемая интерпретация с точки зрения самого отстаиваемого тезиса. Ибо верно, что св. Фома отказывает нам в прямом познании сущности души; но он добавляет, что можно доказать тот факт, что душа представляет собой нематериальную субстанцию. А когда это будет доказано, ее бессмертие явится как очевидность просто в силу принципа противоречия: «Impossibile est autem quod forma separetur a seipsa, unde impossibile est, quod forma subsistens desinat esse» [ «Но невозможно, чтобы форма отделилась от самой себя; следовательно, невозможно, чтобы субсистентная форма перестала быть»] (Summa theologiae, pars I, qu. 75, art. 6, Resp.). Коротко говоря, по мнению св. Фомы, философия рассматривает бессмертие души как одно из тех общих постижений ума [communes animi conceptiones], противоположное которым философски немыслимо: «…communis animi conceptio dicitur illa cuius oppositum contradictionem includit, sicut: Omne totum est maius sua parte, quia non esse maius sua parte est contra rationem totius. Sic autem animam rationalem non esse, non est communis animi conceptio, ut ex dictis patet; sed naturam animae rationalis non esse corruptibilem, haec est communis animi conceptio» [«…общим постижением ума называется то, противоположное чему заключает в себе противоречие. Например: ‘Всякое целое больше своей части’, потому что не быть больше своей части противоречит понятию целого. Но так же и небытие разумной души не является общим постижением ума, как явствует из сказанного; а вот то, что природа разумной души нетленна, является общим постижением ума»] (De Potentia, quaestio disp. V, art. 4, ad 7”¹). Таким образом, для св. Фомы бессмертие души есть рациональная достоверность. Стало быть, когда Данте говорит, что это бессмертие лишь несовершенно усматривается разумом в земной жизни, он тем самым обнаруживает либо незнание тезиса св. Фомы, либо то, что он его знает, но отвергает. В обоих случаях Бруно Нарди, по сути дела, прав, когда говорит: Данте здесь расходится со св. Фомой.

183

Св. Фома Аквинский, Summa theologiae, pars I, qu. 75, art. 6, Resp: «Potest estiam huius rei signum accipi ex hoc…» [ «Знак этой вещи может быть также усмотрен в том…»].

184

Св. Фома Аквинский, Summa theologiae, pars II^a II^ae, qu. 4, art. 8, Resp.

185