146
Об общей позиции, занятой Данте в «Пире», полезно будет прочитать весьма проницательные замечания М. Барби в его «Введении» к критическому изданию G. Busnelli и G. Vandelli. Можно также с пользой обратиться к многочисленным философским и богословским текстам, упоминаемым в примечаниях этими двумя издателями. Однако всеми этими текстами можно пользоваться без опаски только при одном условии: под любыми аналогиями или буквальными совпадениями с текстом Данте необходимо видеть глубокие различия в мысли, которые и объясняют конкретный способ их употребления у Данте. Данте не думал – во всяком случае, мы не можем быть уверены, что думал – ни о чем другом, кроме как о написанном в его собственном тексте: вовсе не о том, о чем другие авторы говорят в сносках. Об этом порой забывают.
147
L. Pietrobono, IlPoema sacro, vol. I, pp. 101–102.
148
M. Barbi, La questione diBeatrice, in: Problemi di critica dantesca. Prima serie (1893–1918), Firenze, G.C. Sansoni, 1934-XII; pp. 118–119. См. того же автора: Raziona-lismoè misticismo in Dante, in: Studi danteschi, vol. XVII, p. 14 и pp. 17–18.
149
Беатриче толкуют как символ в двух противоположных смыслах. Мы видели, что для о. Мандонне она символизирует «христианскую жизнь»; а для Э. Ару, книга которого была посвящена папе Пию IX в 1853 г., Беатриче символизировала «еретическую, отступническую мысль» Данте, «воплощенную ересь», а точнее, ересь альбигойцев. См. недавнее репринтное издание этой книги: E. Aroux, Dante heretique, revolutionnaire et socialiste. Revelations d’un catholique sur le moyen age, Paris, editions Nicclaus, 1939.
150
Этот момент прекрасно изложен в книге Fr. Ercole, Ilpensiero politico di Dante, Alpes, Milano, 1928, vol. II, pp. 301–302.
151
Таким образом, Данте читал Боэция, Об утешении философией, и Цицерона, Лелий, или о дружбе. Об истории создания и влияния этих произведений см. H.R. Patch, The Tradition of Boetius. A Study of His Importance in Medieval Culture, New York, Oxford University Press, 1935, pp. 91–92. – Ch. Favez, La Consolation latine chretienne, Paris, J. Vrin, 1937. – P. Courcelle, Etude critique sur les commentaires de la Consolation de Boece (IX–XV siecles), dans Arch. d’Hist. doctrinale et litteraire du moyen age, 14-e annee (1939), pp. 5—139.
152
Об этом см. M. Baumgartner, Dantes Stellungzur Philosophie, SS. 49–51. – Rocco Murari, Danteè Boezio. Contributo allostudio delle fontidanteschi, Bologna, Zanichelli, 1905; особенно cap. IV, IX.
Выражение «l’arte di grammatica» [ «искусство грамматики»] следует понимать здесь в том смысле, какой вкладывало в него Средневековье, согласно Квинтилиану, Oratoriae Institutionis, lib. I, cap. 4: «Haec igitur professio, quum brevissime in duas partes dividatur, recte loquendi scientiam et poetarum ennarationem, plus habet in recessu quam frontepromittit» [ «Это искусство, если кратчайшим образом разделить его на две части – науку о правильной речи и повествования поэтов, – имеет внутри больше, нежели обещало снаружи»]. Фактически именно литературный вкус Данте стал первопричиной того, что он обратился к понятой на гуманистический манер философии, зачарованный музыкой Цицерона. Отметим также, что Канцону второго трактата «Пира» Данте начал знаменитым стихом: «Voi che ‘ntendendo il terzo ciel movete» [ «Вы, движущие третьи небеса»], где третье небо, как мы увидим, символизирует риторику и где местоимение voi [ «вы»] обозначает двигателей этого неба – прежде всего, Боэция и Цицерона: «Boezioè Tullio, li quali con la dolcezza di loro sermone inviarono me, come dettoè sopra, ne lo amore, cioe ne lo studio, di questa donna gentilissima, Filosofia» [«…Боэций и Туллий, которые направили меня сладостью своих речей на путь любви, то есть на путь изучения благороднейшей дамы Философии»] («Пир» II, XV).
153
Данте, Пир, II, 15. См. также III, 11 и особенно III, 14: «Filosofia per subietto materiale qui ha la sapienza,è per forma ha amore,è per composto de l’unoè de l’altro, l’uso di speculazione» [ «Материальным предметом философии служит здесь мудрость, формой – любовь, а созерцание – сочетанием того и другого»].
154
Об этом см. Pio Rajna, Per l’andata di Dante a Parigi, in: Studi Danteschi, t. II (1920), pp. 75–87. Напомним, что факт пребывания Данте в Париже подтверждает G. Villani, Cronica, lib. IX, 136: «Et andossene allo Studio di Bologna, epoi a Parigi,è in piuparti del mondo» [ «И отправился в школу Болоньи, а затем в Париж и в другие страны света»]: G.L. Passerini, Le Vite di Dante, Firenze, Sansoni, p. 3. См. также Boccaccio, Della origine… IX, ed. cit., p. 28, и недвусмысленный текст Trattatello, II, ed. cit., p. 85. Далее, Fil. Villani, De vita et moribus Dantispoetae comici insignis, V, ed. cit., p. 185. Таким образом, традиция стара; но неизвестно, можно ли считать свидетельства этих авторов чем-то большим, нежели простым комментарием к тексту «Пира». – Противоположные доводы см. H. Hauvette, Etudes sur la Divine Comedie, Paris, H. Champion, 1922, pp. 206–214. Из этих аргументов ни один не кажется мне решающим. Утверждать, что всю информацию о Франции, которая содержится в его произведениях, Данте мог собрать и в Италии, – значит утверждать, что содержание его произведений не доказывает того факта, что он был во Франции. Но оно не доказывает и того, что он там не был. Таким образом, проблема сводится к тому, доверять или не доверять свидетельству Виллани. Это – дело свободного выбора; значит, проблема остается открытой в силу самой природы определяющих ее фактов.