— Всю ночь? — изумился Джарвис.

— Часть ночи.

Шериф наклонился над столом, чтобы быть ближе к той, кого допрашивал.

— Вы хотите сказать, что в ночь, последовавшую за убийством вашего мужа, вы до рассвета шли по дороге без всякой цели?

— Я сказала не совсем так. Я сказала, что шла.

— Но зачем?

— Чтобы не возвращаться. Чтобы поразмыслить.

— О чем?

— О себе. О своей жизни. Я не хотела опять увидеть его. Я была на пределе. Не могла больше терпеть его замечания, его взгляд, его оскорбления и его удары.

— Свидетели в «Одиноком волке» видели, как вы уехали с каким-то мужчиной, кто он?

— Кларк или Кент, я толком не запомнила. Географ или что-то в этом роде. Кажется, он составляет карты дорог, чем-то таким занимается, я подробно не запоминала, слушала его вполуха.

— Это был клиент?

— Да.

— Вы помните, в котором часу вы с ним уехали?

— В начале первого, но не уверена.

Джарвис вновь прокрутил в голове хронологию событий. Согласно словам Мейпл и Райли, Йона Петерсена убили между половиной второго и двумя сорока пятью, когда пастор Алецца и Райли приехали на ферму и обнаружили тело. За это время Джойс и ее сообщник могли спокойно доехать до фермы, убить Йона и уехать так, что их никто не заметил.

— И куда вы отправились?

— Мы поехали на север, но не доезжая до Виолы, он остановился в рощице, чтобы я могла выполнить свою работу.

— А потом?

Широко открытые глаза Джойс напоминали глаза наркомана, погрузившегося в воспоминания о своем последнем сеансе химического блаженства. Моргнув, она с печальным видом вернулась в реальность.