Джарвис это уже понял, но не хотел делиться своими выводами с Джойс Петерсен.
— Надо найти вашего клиента, Джойс.
— Я помню, что у него коричневый «датсун», зарегистрированный в Огайо. Он сказал, что пробудет в нашем округе еще несколько дней.
— Очень хорошо, это может вам помочь. Теперь же вам надо где-то устроиться, но не на ферме, где идет следствие. Вы знаете, куда пойти?
— Нет, не представляю. Быть может… Я спрошу Рона и Пэтси, не могут ли они позволить мне ночевать над баром.
Джарвис представил себе, как Райли пытается заснуть под доносящиеся снизу шум и крики не слишком презентабельных клиентов «Одинокого волка», и покачал головой.
— Позвольте мне сделать несколько звонков, и я найду вам комнату с двумя кроватями на ближайшие несколько дней. Полагаю, вас не нужно предупреждать, что вы не должны покидать город. И…
Джарвис заколебался, ибо это выходило за рамки его полномочий, но потом махнул рукой.
— И прекратите заниматься тем, что вам приходилось делать в том баре. Постарайтесь держаться от этого подальше. Теперь никто вас не заставит этим заниматься. Я не шучу и прослежу за вами. Это важно и для вас, и для Райли. Вам надо взять себя в руки, Джойс.
— Для меня это единственный способ заработать на жизнь, шериф.
— Мы постараемся устроить так, чтобы вы могли прокормить себя, пока не вернетесь на ферму. А там займитесь вашим огородом, придется, конечно, поработать, но у вас очень неплохая земля, я знаю ее гораздо дольше, чем вы, она может давать все необходимое, а еще есть куры и свиньи. Пока вас не будет, я поручу Беннету кормить их. Потом мы посмотрим, чем вам можно помочь.
Джойс с подозрением или даже скорее с испугом смотрела на шерифа.
— Я бы никогда не поверил, что придется говорить это женщине, только что потерявшей мужа, но… это второй шанс, Джойс. Не упустите его. Для себя и для Райли. Он хороший парень, он это заслужил.
Словно в знак согласия, она молча качнулась всем телом и встала, когда Джарвис пригласил ее к выходу. Уже оказавшись на площадке, он остановил ее.
— Вы ни разу не спросили меня, как идет расследование. Разве вам не интересно узнать, кто убил вашего мужа? У вас есть собственные соображения, Джойс?
Она сделала такой большой глоток воздуха, что чуть не поперхнулась, а потом, уставившись на шерифа, произнесла:
— Если Господь и вправду существует, я уверена, что он сам покарал его. Он не мог больше терпеть существование Йона, и явил свою волю. Бог точно знает, когда надо исправлять собственные ошибки.
28
Джарвис поселил Райли с матерью у Мередит Конвел, владелицы парикмахерского салона, у которой после отъезда сына в глубине сада пустовал маленький домик на колесах, и Малкольм Тьюна, лютеранский пастор, договорился со своей паствой, чтобы они каждый день по очереди приносили еду вдове и сиротке. Джарвис знал, что у них больше не будет недостатка в еде, и к концу недели он увидит их поправившимися не меньше чем на пару кило. Нет более эффективного способа, чем армада святош, лишенных возможности творить добрые дела, которым вы неожиданно доверяете наполнить пустые желудки.
Со своей стороны шериф и Дуглас изъездили все городские закоулки в поисках свидетелей, видевших, как накануне после полудня мимо проезжал коричневый «датсун». Они начали с западных окраин, чтобы проверить, не солгала ли Джойс, не возвращалась ли она на ферму со своим сообщником, любовником, головорезом или послушной жертвой, но никто не видел ничего похожего на «датсун». Затем они направились на север, и там один из рабочих, предыдущие два дня копавший траншею, а также почтенная кумушка, проводившая время у себя в саду, расположенном возле дороги, вспомнили такую машину с парочкой в кабине. Рабочий даже весьма точно описал пассажирку: он как раз пил пиво, чтобы освежиться, ибо стояла адская жара, когда рядом проехал автомобиль, и его взгляд встретился со взглядом девицы, которая, по его мнению, была красивая, но грустная, и на его вкус слишком тоща. Так что Джойс только что заработала очко. Джарвис направил Дугласа в сторону Клируотера, проверить мотель, который описала им Джойс, и попросить местные власти помочь им найти географа, зарегистрированного в Огайо. Тем временем шериф заехал к Тайлеру Клоусону спросить его, что он делал накануне в начале первого. Он не забыл, что больше двадцати лет назад Йон Петерсен изувечил Клоусона, и хотя для большинства срок давности уже истек, изуродованное лицо Тайлера и его исковерканная жизнь все еще могли считаться вполне весомым мотивом. Особенно если Тайлер оказался под действием алкоголя или же впал в депрессию. Иногда месть могла напомнить о себе неожиданным импульсом, выбиться из глубин памяти по вине какого-нибудь слова, запаха или звука и превратить вполне порядочного человека в боевую машину, ослепленную зовом возмездия. Такое уже бывало, особенно здесь, где вражда между патриархальными семьями передавалась из поколения в поколение, разжигая воинственные пережитки, выходящие за грани разумного. Но Тайлер Клоусон, чей толстый вспухший шрам все время, пока он говорил, извивался на лице, словно огромный червяк, имел самое прочное алиби: он работал на автозаправке и сумел составить список из полудюжины лиц, все из местных, готовых засвидетельствовать, что его там видели в промежутке с тринадцати до пятнадцати часов. Джарвис старательно записал каждое имя, хотя он знал, что Тайлер не мог ему соврать, особенно когда услышал имя миссис Бромиш, фанатичной, но неподкупной прихожанки методистской церкви.