— И последнее, — произнес он, — ты помнишь, в котором часу ты приехала к Петерсенам?

— Наверное, час спустя после полудня, или полтора часа. Я только что вышла после завтрака и шла к старой плавильне встретиться с приятелями, когда автомобиль мистера Петерсена остановился рядом со мной.

— И в котором часу ты вернулась домой?

Мейпл пожала плечами.

— Где-нибудь в половине третьего или в три. Обратный путь занял у меня не меньше часа, особенно потому, что я избегала дорог, опасаясь, что он…

— Понимаю. В ближайшие дни тебе понадобится поддержка твоих родных, поговори с ними, станьте дружной семьей, ты найдешь силы в этом единстве. Ты ведь ходишь в методистскую церковь?

— Да.

— Мне кажется, я видел тебя в церкви. Не бойся пойти на исповедь к пастору Алецце, он выслушает тебя и найдет нужные слова, чтобы помочь. Мейпл, мне надо кое-что тебе сказать, прежде чем ты узнаешь об этом от кого-нибудь другого и у тебя могут появиться неправильные мысли: Йон Петерсен мертв, он убит, совсем недавно, после твоего бегства, и я хочу, чтобы ты знала, что твоей вины тут нет. Согласна? Не заблуждайся на этот счет, это важно.

Лежащие на простыне руки девочки сжались в кулаки.

— Чего бы он ни наговорил тебе, — снова начал шериф, — тебе не в чем себя упрекнуть. Это он был манипулятором.

В глазах девочки промелькнул слабый отблеск. Страха или облегчения? Джарвис не мог этого определить.

— Так, значит, мы, я и моя семья, не будем гореть в аду? — едва слышно спросила она.

Джарвис посмотрел на нее с улыбкой, притянувшей к себе гирлянды его многочисленных морщин.

— Нет, дорогая, ад для очень маленькой горстки очень плохих людей, и ни одно доброе и любимое Богом существо никогда не попадет туда.

— Вы действительно считаете, что Бог меня любит?

— Как сказал бы во время проповеди один наш знакомый, «раз тебя любят многие, значит, ты любима всеми».

Слегка приподняв уже надетую шляпу в знак прощания, Джарвис подошел к двери, и тотчас по другую ее сторону раздался скрип. Он понял, что Янис все слышала. Между тем Мейпл в спину задала ему еще один вопрос:

— А правда, что мистер Петерсен вышел из ада?

На этот раз старый шериф взял паузу на размышление и только потом ответил:

— Боюсь, что так.