– Нет, – повторил он, и я надулась.

Я ждала от Джека мало‑мальской поддержки, но не дождалась. Он сам вдруг настороженно повел носом, будто маленький зверек, не понимающий, куда угодил.

– Пойдем, – позвал Питер почти с нажимом.

– Да куда мы пойдем, – сонно спросила я. – Вот деревня, вот там я вижу постоялый двор, мы можем лечь и забыться… Серьезно, я останавливаюсь.

Питер взял меня за плечо (с прикосновениями у него явно не было никаких проблем) и собрался, кажется, тащить вперед, но я возмутилась и вывернулась из длинных красивых пальцев.

– Начинается, – сказал Питер. – Сударыня, нам надо идти.

– Да не надо же, – взмолилась я. – Смотрите, там люди, там кто‑то танцует с хозяйкой. Там есть все, что нам нужно.

Спать хотелось невероятно, а еще хотелось посмотреть на Рината и Прямой мир. Изнанка пугала меня до невменяемости, и чем больше я уставала, тем хуже справлялась с этим смертным ужасом.

– Невнималка, – потребовал вдруг Питер.

Решив, что он точно издевается, я выругалась себе под нос и стала рыться в сумке. Наконец достала синюю чешую и протянула ее Питеру. Тот ничтоже сумняшеся набросил накидку на Джека, а потом схватил меня за руку и прошипел:

– Идешь со мной вместе, прямо, пока не покинем деревню. Это два десятка домов. Идешь, будто не знаешь, что ты человек, будто не знаешь, что такое есть, спать, что такое любить. Джек, а ты просто делаешь шаг за шагом. И не пугаешься. И ты, Маргот, не боишься и не издаешь звуков. В таком случае нас просто не тронут. В противном… Ходу.

Дверь соседнего здания заскрипела, но мы уже двинулись вперед. Мне очень хотелось закатить Питеру скандал, но кто я такая, в конце концов. Если он говорил, что мы идем, то надо было слушаться.

В этот момент я действительно чуть не заорала, потому что из трактира вышел мужчина на вид помоложе Питера. У него светились глаза. Вместо зрачков был яркий, лунный свет, в который хотелось нырнуть с головой, схватиться и не отпускать. Вернее, не отпускать надо было Питера, наверное. Мысли смешались, и мы дернулись с места, волей и силой Питера, пошли. За нами раздался непонятный, леденящий кровь вой.

– Быстрей.

Я сглотнула и послушалась, едва переступая одеревеневшими ногами. Джек испуганно трусил на пару шагов впереди. В этот момент по всей главной улице этой странной деревни начали распахиваться двери, и наружу высыпали такие же лунные люди со светящимися глазами. Мне стало физически дурно, и Питер уже почти тащил меня на себе. Я помнила данное обещание и изо всех сил закусывала нижнюю губу, чтобы не разораться от ужаса или не упасть в обморок.

Мы не сделали и десятка шагов, когда каждый проем зазиял темнотой. Из многих неслась бодрая музыка, за стеклом кружились в танце скромно, но красиво одетые молодые люди, и вообще… здесь было неопасно. То, что они стояли около своих домов, будто ждали чего‑то, больше не пугало. Приветливые.

Видимо, поняв мою мысль, Джек замер. Мы влетели в него, и я тоже остановилась. Питер сердито смотрел на нас обоих, будто мы помешали чему‑то важному. А мы всего‑навсего желали ему добра. Ну и кусочек счатья. Мне почему‑то подумалось, что я могу подрасти хотя бы на пару лет, и тогда Питер меня заметит, и никакая Айним будет нам не страшна.

Он дернул меня вперед и толкнул Джека. Наша маленькая процессия снялась с места. Из очередного трактира полилась завораживающая музыка, и я не смогла ничего сделать, я просто спросила:

– Потанцуем?

И тогда вокруг завыло и заухало, Питер схватил Джека в охапку и понесся, выворачивая мне кисть, к концу деревни, на которую вдруг опустилась страшная, нечеловеческая ночь. Нам оставалось совсем чуть‑чуть, когда меня схватили за ногу. Я обернулась и, падая, сдирая руки в кровь, успела заметить, что Питер по инерции убегает прочь.