Питер снова закрутился на месте, поднял руку – и тут сквозь клубящийся туман пролегла очень четкая линия разрыва, по которой кто‑то призрачный тащил кого‑то небольшого.

– Туда, – незамедлительно бросил Питер, и мы снова побежали, на этот раз – в глубь высокой травы.

Он снова схватил меня за руку, будто боялся отпускать, будто меня утащить кто‑то мог, злой и огромный, как тот, что схватил Джека, но я смирилась. Меня грела забота, меня грела его ладонь.

След в тумане быстро таял, но мы неслись, кажется, еще быстрее, пока, наконец, не увидели очертания дома.

– О Великий Хаос! – произнес Питер на выдохе, задрав голову, и я заметила, какая длинная у него шея.

Задержав взгляд – покраснела и смутилась.

– Что такое? – спохватилась я еще через мгновение.

– Да Марк! Чудильщик соседний, это его часть леса! Надо же следить, чтобы ведьм не заводилось.

«Каких еще ведьм, у вас же нет магии?» – хотела было спросить я, но тут дверь заскрипела и отворилась, повиснув на негодных петлях.

– Пойдем вместе, – сказал Питер. – Ты не бойся. Она нам ничего не сделает.

Я почувствовала, как сжалось сердце. Мы шагнули через темный порог, и все на миг озарилось, я аж ослепла. Почувствовала пальцами, как теряю руку Питера.

– Добро пожаловать, – произнес веселый женский голос. – Какими судьбами? Гостья из другого мира, да сам Тильский чудильщик! Не иначе, счастливый день.

Я распахнула глаза. Внутри дом выглядел иначе. Современная, модная обстановка, обитые бархатом банкетки, зеркала в ненормально яркой патине. Я тупо шарила глазами туда‑обратно, пока наконец не увидела, что Питер висит вверх ногами, связанный и подвешенный за крюк. Джека не наблюдалось. Я задалась вопросом, действует ли сила Питера в таком состоянии; холодея, ответила самой себе, что, должно быть, нет, уткнулась взглядом в яркие занавеси на окнах, а потом – в хозяйку дома.

Ей сложно было в чем‑то отказать. Яркая, прекрасная, в струящемся платье, с темными волосами в золотую прожилку, голубыми глазами. Даже лицо не казалось злым.

– Добро пожаловать, – повела рукой она.

Я пыталась не смотреть на Питера, и у меня довольно плохо это получалось. Ему было больно и неприятно, это я совершенно точно видела. Еще он безуспешно пытался высвободиться. Происходящее мне не нравилось с тех пор, как мы потеряли Джека, но теперь…

– Эй, с тобой разговариваю.

– Спасибо, – сказала я, думая о том, что бы предпринять.

– У нас скоро будут готовы пирожки. Ты не бойся, я девочек не обижаю, тем более молоденьких и влюбленненьких в Тильского чудильщика.

Я дернулась от слов, но тут же взяла себя в руки. Мне нужно было выручать Питера и Джека. Я попыталась вспомнить, ради чего вообще ввязалась в этот балаган, и имя Таньки всплыло не сразу. Зато, когда всплыло, я ужаснулась так, что сердце забилось быстро‑быстро. Мне вспомнилась она на своем дне рождения, красивая, длинноволосая, с розой в руках, а потом – в том ужасном ящике.