Расположившись в Логроньо, принц решил, наконец, ответить на брошенный ему месяцем ранее вызов, а заодно вывести противника из равновесия. Он начал своё послание в весьма язвительном стиле, тонко пародируя обороты, использовавшиеся Энрике Трастамарским, однако по мере углубления в суть проблемы тон становился всё серьёзнее. Принц весьма чётко и строго изложил ситуацию, какой она ему виделась, и с логикой его выводов трудно было спорить. Эдуард вроде бы предлагал решить дело миром, но выставленные им условия были заведомо неприемлемы — на деле формально миролюбивое письмо не оставляло узурпатору другого выбора, кроме как сражаться:

«Эдуард, первородный сын короля Англии, принц Аквитанский и Уэльский, герцог Корнуоллский и граф Честерский благородному и могущественному Энрике графу де Трастамара — привет. Мы получили ваши письма, в которых вы именуете себя королём Кастилии и в которых вы утверждаете, что мы вместе с вашим врагом и противником планируем вторгнуться в королевство Кастилия с сильным войском. Мы находим всё это удивительным. Вы обратились к нам с просьбой сообщить, каким путём мы собираемся войти в ваше королевство Кастилия, ибо вы хотите быть там вперёд нас, с помощью Господа и с помощью своих подданных и друзей. Вы говорили, что не замедлите вступить с нами в бой, и вы заявили, что наши люди весьма жаждут этого. Хотя вы и полагаетесь на помощь Господа, но мы, как и весь прочий мир, знаем — Он не на вашей стороне. Тем не менее вам кажется, что вы должны защищать своё королевство и своих подданных.

Итак, да будет вам известно, что с королём — упомянутым доном Педро — мы связаны не только родством, но также прежними и новыми союзами, и обязаны поддержать его законные требования. Эти договоры были заключены как его предшественниками, королями Кастилии, так и самим доном Педро с предшественниками нашего дражайшего господина и отца, короля Англии, а также с ним самим. Дон Педро изложил перед нами своё дело, и это весьма хорошо известно, что король дон Альфонсо, его отец, по своему завещанию оставил ему корону Кастилии, как и все остальные королевства и земли, которыми он владел. Кроме того, люди указанных земель принесли дону Педро клятву верности и оммаж в соответствии с обычаями страны, и подчинялись ему, как своему господину и королю. Да вы и сами приносили клятвы за земли и унаследованные владения, которые вы держите в его королевстве.

Несмотря на это, вы явились недавно с большим войском для сопротивления вашему упомянутому господину и королю и изгнали его из большей части его королевства, которое оккупировали силой и без веского повода. В результате мы жалостью были подвигнуты явиться к нему на помощь во имя справедливости и согласно договорам, уже упомянутым. Мы намерены восстановить его в королевстве и во всех законных владениях всеми имеющимися у нас силами. Мы хотим, чтобы Господь и весь мир знали, что мы никогда не желали битвы или кровопролития между христианами, да и теперь мы их не хотим, если этого можно будет избежать, сохранив нашу честь и наследство наших друзей и союзников.

Таким образом, если вы без боя, во имя почитания Господа и во благо христианского мира, вернёте все королевства и земли нашему союзнику королю дону Педро, а также исполните другие обязательства, которыми вы связаны, мы будем весьма рады видеть это. Господь и все люди могут ясно видеть, что мы действуем в этом деле не из гордости или тщеславия, и не по иным причинам, но только исходя из права и справедливости. И мы говорим вам, что если король дон Педро, наш кузен и союзник, в чём-то поступил нечестно с вами или с кем-либо другим из его королевства без серьёзной причины, то мы хотим это исправить. Да, мы будем советовать ему, что в этом случае он должен по праву дать удовлетворение и вам, и им. Точно так же, как если кто-то совершил преступление против него, мы призовём к их прощению, так чтобы против них ничего не предпринималось в связи с этим. И над осуществлением сего мы будем упорно трудиться.

Если же вас ведут жадность или другие пороки, то вы должны остерегаться, чтобы не оскорбить Господа. Если вы откажетесь от этих предложений, то знайте, что мы намерены вторгнуться в королевство Кастилия открыто. Тогда и для вас и всех остальных, кто планирует выступить против нас, действительно было бы лучше оказаться на месте встречи прежде, чем там будем мы»¹⁹.

Обращение в Энрике как к простому графу, ожидаемо взбесило узурпатора, который в тот же день 1 апреля написал ответное письмо в откровенно оскорбительной манере, ибо желание уязвить противника взяло верх над благовоспитанностью[96]. И если у Эдуарда Вудстокского были все основания не признавать королевский титул своего противника, то у Энрике таких оснований не было, поскольку происхождение принца никем не ставилось под сомнение и все свои титулы он носил по праву. Помимо далеко не рыцарственного тона послания, узурпатор набрался смелости требовать — не предлагать, а именно требовать — чтобы место для сражения определили выборные от обеих противоборствующих сторон:

«Дон Энрике, милостью Божией король Кастилии и Леона, Толедо, Галисии, Севильи, Кордовы, Алгарве и Альхесираса и сеньор де Молина Эдуарду, принцу Уэльскому, который именует себя старшим сыном короля Англии и принцем Аквитанским — привет. Мы получили ваши письма и ознакомились с их содержанием, включая и ответ на наше письмо. Никто не может иметь каких-либо сомнений в том, что это вы в действительности охвачены тщеславием. Но вы должны помнить, что мы, с помощью Господа и наших добрых, преданных и верных подданных, заняли эти земли и готовы защищать указанные королевства и их подданных ото всех, кто собирается силой вторгнуться в их пределы или каким-либо другим образом повредить нашим верным подданным.

Вы можете не испытывать в этом отношении никаких сомнений, а посему отправьте двух или трёх ваших рыцарей, чтобы они встретились с двумя или тремя нашими рыцарями и выбрали место, которое не даст преимущества той или иной стороне. Когда такое место будет выбрано, мы с готовностью защитим наше королевство и интересы наших верных подданных, во славу Господа и всего христианского мира.

Мы желаем, чтобы эти наши письма служили в качестве охранной грамоты для избранных вами двух или трёх рыцарей, а также для их сопровождения — до пятидесяти людей и коней. И послали мы сии письма лишь с этой целью, не для чего более»²⁰.

Получив это второе письмо, Эдуард Вудстокский удовлетворённо потёр руки и соизволил ответить на него лишь кратко сформулированным отказом. Его изрядно позабавило, с какой тщательностью Энрике перечислял все многочисленные присвоенные им титулы. Но своей цели принц добился: послание вывело узурпатора из себя и стало последней каплей, заставившей того отказаться от тактики партизанской войны. К прекращению игры в кошки-мышки Энрике Трастамарского подтолкнуло не только язвительное письмо — такая игра совершенно не соответствовала характеру узурпатора. Кроме того, он начинал опасаться, что выжидательная позиция сыграет против него и вызовет недовольство знати и армии. А Энрике и без того чувствовал себя на троне не слишком уверенно. Один за другим города открывали свои ворота перед посланниками дона Педро. Отряд из 600 всадников, посланный на усмирение мятежного города Агреда, перешёл на сторону неприятеля. Дальнейшее дезертирство стало бы фатальным для Энрике.

Однако французские капитаны, не понаслышке знавшие о военных талантах принца, все как один выступали за продолжение тактики изматывания противника. Интересно, что в их числе был и поумневший маршал д’Одреем, который перед битвой при Пуатье, как мы помним, наоборот поощрял Жана II атаковать врага. Несмотря на такое единодушие своих военных советников, Энрике решил по-своему и вывел армию из Нахеры, чтобы дать бой в чистом поле. Он занял позиции за рекой Яльде, притоком Нахерильи, расположив своё войско по обе стороны от главной дороги.

Авангард армии во главе с Бертраном дю Гекленом и Арнулем д’Одреемом состоял из французских отрядов и рыцарей ордена Ленты, чей баннер держал Педро Лопес де Айяла, канцлер Кастилии. Рыцари ожидали боя спешенными, как латники Эдуарда Вудстокского при Пуатье. Центром командовал Энрике Трастамарский, чьи войска стояли за баталией дю Геклена. На флангах располагались отряды хинетов — лёгкой андалусийской кавалерии. Их возглавляли дон Тельо и Альфонсо, граф де Дения. В чём состояли преимущества кастильской армии? Только в одном — она занимала выгодную позицию, была свежей и хорошо отдохнувшей. Зато минусы казались весьма серьёзными — по большей части, солдаты имели лишь лёгкое вооружение и были плохо обучены, а их стойкость в бою вызывала большие сомнения.

Эдуард Вудстокский также оставил Логроньо. Его армия перешла через Эрбо по большому каменному мосту и 2 апреля 1367 года встала у небольшой деревушки Наваррете, где выстроилась в боевой порядок. Первая баталия состояла в основном из английских и бретонских латников с лучниками на флангах. Ей командовали Джон Гонтский, сэр Джон Чандос и два маршала — Стивен Косингтон и Гишар д’Англь. Вторую баталию, сформированную из гасконцев, возглавлял сам принц. Правым её крылом командовали Арно-Аманье д’Альбре и Жан д’Арманьяк, левым — Жан де Грайи капталь де Бюш. Третья баталия, в отличие от двух первых, была конной. Её вели Хайме де Майорка и сэр Хью Калвели. Перед строем своей армии принц торжественно посвятил сэра Джона Чандоса в баннереты — эту честь отважный воин заслужил давно.

Противников разделяли 12 километров широкой равнины. Хотя обе стороны готовились к битве в течение нескольких дней, и вся местность кишела разведчиками, Эдуард сумел-таки преподнести кастильцам тактический сюрприз. Поскольку Энрике Трастамарский не делал никаких попыток сдвинуться с места и выжидал, действовать пришлось именно принцу. Но он не пошёл, как ожидали его враги, в лобовую атаку по главной дороге из Логроньо на Нахеру. Ранним утром 3 апреля англо-гасконские войска свернули на север и обогнули крутой хребет, тянувшийся вдоль долины.

Едва взошло солнце, как на левом фланге армии Энрике Трастамарского неожиданно возникли отряды Джона Гонтского и Джона Чандоса. Пока атакующие спешивались и выстраивались для атаки, опытный Бертран дю Геклен мгновенно уяснил изменение ситуации и попытался развернуть свои войска фронтом к неприятелю. Это было весьма сложной задачей. Первой линии удалось повернуться к врагу, но во второй линии возникло замешательство, переросшее в смятение. Небольшой отряд лёгкой кавалерии, пользуясь всеобщей неразберихой, перешёл на сторону англичан. Ценой нечеловеческих усилий дю Геклену удалось восстановить порядок и даже повести своих солдат в контратаку, на некоторое время оттеснив англичан. Но тут в сражение вступила вторая баталия под командованием самого принца Уэльского, и сильные отряды гасконцев на её флангах начали охват позиций неприятеля. Дон Тельо, стоявший со своей лёгкой кавалерией как раз на левом крыле, попытался остановить продвижение неприятеля. Однако лучники встретили его всадников тучей стрел, безжалостно поражавших плохо защищённых доспехами людей и коней. Испанские конные отряды понесли тяжёлые потери и бежали с поля боя.

Энрике Трастамарский попытался изменить ход сражения и помочь французам, которым грозил полный разгром. Его подвели кастильские рыцари, которые отказались спешиваться и пошли в атаку на баталию принца в конном строю. Естественно, английские лучники немедленно разъяснили им ошибку, засыпав их стрелами. Узурпатор отважно сражался в самой гуще битвы, однако бой был проигран. Телохранители чуть ли не силой вывели Энрике из гущи сражения. Кругом царила паника. Французы и кастильцы в беспорядке бежали к Нахере, преследуемые конными отрядами Хайме де Майорки и Хью Калвели. Большинство отступавших попало в смертельную ловушку на берегу реки, поскольку узкий мост через быструю Нахерилью не мог вместить всех обезумевших от страха беглецов, и там началась давка. Англичане и гасконцы продолжали преследовать врагов даже в городе. Множество их попало в плен, множество было убито в домах, где они пытались найти убежище. В Нахере были схвачены главы трёх знаменитых рыцарских орденов: великого магистра ордена Калатравы нашли в погребе, а приор Леона ордена святого Иоанна Иерусалимского и магистр ордена святого Иакова Компостельского сдались случайно наткнувшемуся на них отряду латников.

Эдуард Вудстокский стоял на холме под развевающимися штандартами, указывавшими место сбора отрядов. Они возвращались один за другим после погони за бежавшим противником, отягощённые пленниками и трофеями. Как того требовала давняя военная традиция, победители остановились в лагере Энрике Трастамарского и ночевали в тех самых платках, где кастильцы провели предыдущую ночь. На следующее утро 4 апреля герольды отправились на поле боя, чтобы подсчитать павших. Они обнаружили около 5000 тел — погибла половина испанской армии, причём большая часть была уничтожена у реки, на заключительном этапе сражения, когда исход уже не вызывал сомнений. Потери англо-гасконского войска оказались незначительными.

Принц был вполне удовлетворён, ибо он полностью выполнил приказ отца и взятые на себя обязательства. После такого разгрома, какой потерпели сторонники узурпатора, они не имели никакой возможности сопротивляться возвращению на трон Педро Жестокого. В понедельник 5 апреля Эдуард Вудстокский писал своей жене Джоанне в Бордо: «Моя дражайшая, обожаемое сердце, возлюбленная супруга! Мы приветствуем вас от всей души и желаем вам всего наилучшего. Вот новости, которые вам, наше сердце, хотелось бы знать. Подруга наша, мы стояли лагерем в полях вблизи Наваррете 2 апреля, и там получили известие, что Бастард Испанский со всей своей армией расположился в двух лигах от нас у реки Нахера.

На следующий день очень рано утром мы снялись с лагеря, чтобы двинуться на него, и послали вперёд наших разведчиков, чтобы выяснить, в каком состоянии находится армия упомянутого Бастарда. Они донесли нам, что тот занял позицию и выстроил свои войска на удобном месте и ждёт нас. Поэтому мы в свою очередь выстроились в боевой порядок и сражались так хорошо по воле и милости Божьей, что Бастард и все его люди были побеждены благодаря помощи Господа нашего. От пяти до шести тысяч воинов были убиты, и мы взяли много пленных, чьих имён пока не ведаем. Однако среди них точно находятся брат упомянутого Бастарда дон Санчо, граф де Дения, мессир Бертран Геклен, маршал д’Одреем, мессир Хуан Рамирес, мессир Жан де Нёвиль, ле Краон, ле Бек де Виллен, сеньор Каррильо, магистр ордена святого Иакова, магистр ордена святого Иоанна и различные шателены, чьих имён мы не знаем — до двух тысяч благородных пленников. Что касается самого Бастарда, то мы до сих пор не имеем представления, взят он в плен, убит, или бежал.