Неизвестно что перевернулось в душе Анны, но еще пару дней назад она бы с радостью ухватилась за подобное предложение, чуть-чуть посопротивлявшись для виду. Иглы, засевшие в сердце, узор, вышитый на нем, соединявший невидимыми нитями с чудовищем, все повернул. Девушка смотрела на жениха и… не видела его. Она видела отражение будущего в настоящем. Будущего, осыпающегося серым пеплом в песочных часах жизни. Будущего, которого становилось тем меньше, чем ярче становились его глаза.

— Верон, — Анна ласково сжала пальцы юноши, разом растеряв и страх, и гнев, и недоумение под звездным сиянием взгляда. — Уже поздно, ты не сможешь…

Она улыбнулась, но улыбка вышла грустной, почти обреченной.

— Ты поел? Тогда пойдем, — девушка поднялась, дожидаясь Верона. — Мы хотели купить мне коня.

Юноша едва успел подхватить шляпу, ныряя в дверь, за которой щедро сыпался снег и делал мир белоснежным. Он пытался понять, что происходит с Анной, почему она меняется на глазах, словно становится игрушечной, как фарфоровая кукла, а потом вновь превращается в человека, который обтянут одеждой, как корой деревьев. И только тут замолчал, словно слова зашли в душу и остались там. Верону даже показалось, что Черный Король где-то рядом в черном длинном пальто, шляпе и перчатках, и стал оглядываться, разглядывая людей на улице, что шли мимо и не понимали волнения молодого мужчины.

Снег… Внезапный снег весной, который растает буквально через несколько часов. Большинство посмотрят с недоумением, дети примутся радостно играть, пока есть возможность — хотя бы ловить языком снежинки.

А Анна почувствовала пронзительный холод. Внезапное изменение погоды виделось делом рук Черного Короля, который в очередной раз хочет что-то сказать? Или о чем-то напомнить? Или просто совпадение?

Девушка шла, неосознанно прижимая к себе поближе Верона, будто хотела защитить или уберечь.

Долгая дорога до большой ярмарки показалась очень короткой, будто камни сами ложились под ноги, ускоряя движение.

— Ну вот, мы пришли, — Учинни улыбнулась. — Будешь помогать мне?

Конечно, она сама разбиралась в лошадях, но в груди щемило трогательной тревогой, вынуждающей быть особо заботливой.

Верон, который и сам обнимал спутницу и пытался согреть от пронзительного ветра, очень удивился, когда черная туча над ними растаяла, и выглянуло яркое солнце.

— Будем выбирать молодого, резвого… — юноша огляделся, ища скакуна, который бы привлек его внимание. Здесь было много продавцов. Породы отличались и статью, и выносливостью.

— И красивого, — подхватила в тон Анна. — Зачем мне некрасивый конь, правда? — попыталась она разбавить шуткой их состояние.

Юноша растерянно побрел вдоль рядов, выглядывая животных. Благородные, горячие, наверняка, безумно дорогие. Найти что-то особенное казалось невозможным, пока перед парочкой не возник цыган, рядом с которым был… не конь — дьявол. Черный, с длинной гривой, блестящий, как самая глубокая ночь.

Анна даже отшатнулась, впечатленная мощью ставшего на дыбы жеребца, которого с трудом удержал его владелец. Но конь завораживал своей статью и силой и у девушки невольно вырвалось:

— Сколько стоит?

— Ты посмотри, какой товар! — сразу сказал цыган, успокаивая дикое животное, которое обуздал и лишил свободы. — Ветер — не конь. Такого за десять золотых не купишь. Такого второго нет.

Анна про себя вздохнула — торговаться она не любила, в этом она точно не в отца пошла. А уж цыганами спорить — разденут, все шельмы.

— И где ж ты такого взял, что за десять золотых не купить? — девушка смерила взглядом обноски на цыгане. — Свел, небось, откуда-нибудь, а купившему потом за тебя отвечать?