Анонимы с позвоночником

Должен признать, что я не решался говорить об этом. Есть по меньшей мере один вид позвоночных, живущий в анонимных сообществах, который действительно помечает свои сообщества с помощью запаха, подобно тому как это делают муравьи: голые землекопы[158]. По признанию двух ведущих специалистов по этому виду животных, эти покрытые морщинами, бесшерстные розовые грызуны, обитатели африканской саванны, «нарушают даже самые либеральные стандарты красоты среди животных»[159]. Их маркеры, возможно, объясняют, каким образом численность их колоний выходит за рамки популяционного максимума в 200 особей, характерного для большинства сообществ других млекопитающих: самое крупное среди когда-либо зафиксированных сообществ голых землекопов состояло из 295 членов.

В отличие от муравьев-рабочих голые землекопы распознают друг друга и как индивидуумов. Извлекают ли голые землекопы из этого максимальную пользу – есть ли у них лучшие друзья, например, – непонятно. Неизвестно также, способен ли голый землекоп в большой колонии вспомнить каждого члена своего сообщества или, как я предполагаю, должен полагаться на запах, если неожиданно повстречается с этими морщинистыми шариками, которые ему не очень хорошо знакомы.

Явное сходство нрава голых землекопов и муравьев поражает. Холодными ночами эти единственные холоднокровные млекопитающие, дрожа от холода, собираются вместе, как пчелы. Возможно, такие сеансы тесного общения, когда животные льнут друг к другу, обусловливают формирование общего запаха колонии, то есть выполняют такую же функцию, как груминг у муравьев. У голых землекопов, как и у дамарских пескороев, еще одного вида грызунов, обитающих в Африке, существует разделение труда: размножается только одна грузная царица. В этом они больше похожи на термитов, чем на муравьев: царица выбирает двух или трех самцов в качестве царей, ее исключительных брачных партнеров.

Голые землекопы напоминают термитов и своей склонностью к подземной активности. По необходимости они погружены с головой в создание инфраструктуры и выкапывают извитые тоннели на территории площадью несколько тысяч квадратных метров, чтобы получить доступ к луковицам и клубням, своей единственной пище. Эти млекопитающие не перемещаются постоянно, в отличие от стад, из одного места в другое целой колонией: у них рабочие уходят и возвращаются в центральное гнездо. Оно похоже на гнездо насекомых и представляет собой совокупность камер, плотно расположенных на участке диаметром от 50 см до 1 м. Грызуны ведут кочевой образ жизни, меняя местоположение своего гнезда в лабиринте нор каждые несколько недель. Самые крупные особи среди рабочих обычно действуют как солдаты, защищая колонию от змей и всех посторонних голых землекопов, которых выявляют по их чужому запаху.

Я бы не удивился, если маркеры, указывающие на принадлежность к сообществу, обнаружатся и у других млекопитающих, особенно если это запахи или звуки, которые люди не способны улавливать. Например, пятнистые гиены натирают секретом анальных желез скопления растений – это действие называется «намазыванием». Каждая гиена имеет свой особый запах, и, как полагают, обмен запахами на помеченных точках – это способ поддерживать хорошие отношения с другими особями своего клана. Тем не менее смешение выделений разных членов клана порождает уникальный для группы запах. В теории гиены могли бы различать кланы по запаху. Даже если и так, каждый клан состоит всего из нескольких десятков особей и достаточно мал, чтобы животные уже хорошо знали, кто к нему принадлежит, а кто – нет. В лучшем случае запах клана мог бы стать своего рода запасным вариантом, тогда как в повседневной жизни гиен индивидуальное распознавание играет ключевую роль[160].

Более убедительное свидетельство существования анонимных сообществ встречается у птиц. Западноамериканские остроклювые, или сосновые, сойки собираются в стаи, состоящие из сотен особей, и это вполне обычное поведение для птиц. Но вот факт, который указывает на нечто изумительное: когда одна стая встречается с другой, сойки образуют облако, которое потом, без всяких сомнений, разделяется точно на две исходные стаи. Это напоминает мне, как саванные слоны (иногда огромное число особей) мирно объединяются, но всегда возвращаются к своим первоначальным основным группам. Поразительно, что стая соек включает примерно 500 птиц, тогда как основная группа слонов состоит всего из нескольких особей. Поэтому то, что на первый взгляд выглядит всего лишь скромным (по птичьим меркам) скоплением, при более тщательном рассмотрении оказывается многонаселенным и хорошо организованным сообществом. Каждое такое «сообщество-стая» сохраняет свой состав из множества расширенных семей на протяжении года[161]. Стая сосредоточивается на участке земли площадью примерно 23 км², хотя им не свойственна территориальность: сойки не защищают участок или находящиеся там источники корма и часто вторгаются в воздушное пространство соседей. Большую часть года стая летает одной плотной массой, собирая семена и охотясь на насекомых. В сезон размножения пары птиц, которые верны своим партнерам всю жизнь (сосновая сойка более склонна к строгой моногамии, чем люди), расселяются на участке земли, занятом стаей, чтобы растить свой выводок в гнездах. И даже тогда они отождествляют себя с той же группой птиц.

Никто не может с уверенностью сказать, как сообщества-стаи остаются отделенными от других, как их представители идентифицируют членов своего сообщества в то время, когда птицы находятся в плотных стаях, и в тот период, когда они расселяются по гнездам. Определенные вокализации соек, в том числе слышимая только на близком расстоянии позывка (тихий носовой звук), у каждой птицы отличаются. И даже в этом случае трудно приписать сойкам использование индивидуального распознавания, потому что тогда это означало бы, что они отслеживают сотни других птиц во время полета. Исследования показали, что ни одна сойка не способна распознавать каждого члена стаи, а лишь своего партнера, птенцов и нескольких других птиц в своей личной сети поддержки, которых она может привлечь, чтобы получить передышку в стычке с доминантными членами стаи из-за корма или материала для гнезда. Гипотетически, знакомства с некоторыми, но не всеми членами стаи могло бы быть достаточно, чтобы сохранить целиком состав из 500 особей, возможно, если бы каждая птица чувствовала себя комфортно, пока слышит «ближнюю» позывку хотя бы одной знакомой сойки. Тем не менее на практике такие альянсы внутри сообщества не сохранили бы стаю неизменной. Со временем она бы распалась на фрагменты или объединилась бы навсегда с другими стаями.

При таком большом количестве особей, для того чтобы сохранить подобную птичью стаю, должно действовать нечто большее, чем индивидуальное распознавание. Почти наверняка сосновые сойки формируют анонимные сообщества, и их вокальный репертуар действительно включает пару вероятных маркеров принадлежности к стае. Сойки повторяют позывку «рэк» при появлении хищника, и этот звук отличается достаточно, чтобы идентифицировать как саму птицу, так и стаю, к которой она принадлежит. Еще более значимым является сигнал «кау», который птица издает в полете. Этот звук, по которому орнитологи-любители идентифицируют вид, тоже отличается у разных стай, как и следовало ожидать, когда речь идет о маркере. Я не сомневаюсь, что «кау», «рэк» или обе эти позывки служат опознавательными знаками принадлежности к стае и объясняют, каким образом сойки сохраняют состав сообщества неизменным.

У сосновых соек есть определенный стимул, чтобы жить в постоянных сообществах, а не во временных стаях. Во-первых, безопасность. Каждая сойка прячет в тайнике в земле семена про запас (хотя так же, как и в человеческих обществах, у сосновых соек тоже встречается воровство). В это время другие сойки, расположившись наверху на деревьях, стоят на страже и наблюдают, не появились ли хищники, например лисы, которые могут убить тех соек, что закапывают тайник. Члены сообщества также координируют свою деятельность. Пока в гнезде матери охраняют птенцов, все отцы отправляются на совместную охоту. Действуя в группе, они добывают больше насекомых, чем им это удавалось бы поодиночке, и все вместе возвращаются каждый час, чтобы принести еду в свои гнезда. Покинув гнездо, оперившиеся птенцы встречаются в ясельной группе под надзором пары взрослых птиц, которые несут дежурство и охраняют птенцов весь день, пока другие родители отсутствуют, занимаясь поиском корма для своего потомства. Год спустя молодые птицы отделяются от оперившихся птенцов и присоединяются к группе, которую можно сравнить с шумной ватагой подростков, до тех пор, пока они не будут готовы принять на себя обязательства по отношению к брачному партнеру, зачастую после того, как примкнут к другой стае. Жизнь сосновых соек строго организована.

Наконец, накапливается все больше свидетельств, что еще одна группа позвоночных, китообразные, создает анонимные сообщества, которые иногда могут достигать невероятных размеров. Убедительные доказательства в пользу существования таких сообществ собраны по отношению к кашалотам, питающемуся кальмарами виду, принадлежащему к подотряду зубатых китов и ставшему знаменитым благодаря «Моби Дику»[162]. Это чудище и в самом деле обладает тем, что я назвал бы сообществами, действующими независимо на двух разных уровнях.

На первый взгляд кажется, что сообщества кашалотов – довольно скромных размеров для позвоночных животных: социальная единица включает от 6 до 24 взрослых самок и их потомство, которые всегда держатся вместе. (Взрослые самцы кашалотов, как и самцы слонов, скитаются, как хотят, спариваются, с кем смогут, и не участвуют в жизни сообществ, состоящих только из самок.) Социальные единицы-сообщества сохраняются десятилетиями; большинство самок остается со своей группой в течение всей жизни, хотя некоторые переходят в другую социальную единицу по неизвестным причинам, так что в конечном итоге многие группы включают не состоящих в родстве особей.

Молодые кашалоты заучивают короткие ряды щелчков – коды (ед. ч. «кода»), которые можно представить как один или два символа из послания, переданного азбукой Морзе. Определенные коды немного отличаются в разных социальных единицах-сообществах. Киты издают эти щелчки, когда их социальная единица приближается к другой, по-видимому, таким образом давая возможность социальным единицам распознавать друг друга и координировать свои передвижения.

Что интересно: социальные единицы являются частью кланов, и такая структура двояким образом четко определяет принадлежность китов. В Тихом океане встречается пять кланов, каждый из которых обозначен специфическим набором код. Кланы состоят из сотен социальных единиц, распределенных на площади в несколько тысяч квадратных километров. Хотя киты ведут повседневную жизнь в рамках своих социальных единиц, они также ценят принадлежность к клану. Только социальные единицы, принадлежащие к одному клану, приближаются друг к другу и могут какое-то время охотиться вместе – представьте это как своего рода слияние-разделение. Маловероятно, что животные из разных кланов дерутся, принимая во внимание, что такие крупные животные могут навредить самим себе. Более того, им не свойственна территориальность (хотя в Атлантическом океане некоторые кланы обитают на большом расстоянии друг от друга). Они просто избегают друг друга.

Социальные единицы обеспечивают кашалотам множество тех же выгод, что и сообщества других животных: защиту от хищников, совместный уход за детенышами и возможности для обмена накопленным опытом. Преимущества принадлежности к клану, по-видимому, связаны с тем, как киты добывают пищу: погружаются ли социальные единицы клана на глубину или мигрируют вместе, остаются недалеко от островов или в открытом океане. Эти детали имеют значение, поскольку именно они служат причиной того, что каждый клан охотится на определенные виды кальмаров. Один клан, например, прекрасно себя чувствует в теплый период Эль-Ниньо[163], когда кальмаров трудно добыть. Согласно гипотезе, киты мастерски ловят добычу, только когда они объединяются с другими социальными единицами своего клана, так как пользуются одинаковыми методами охоты.

Такие различия, касающиеся способов добычи пищи, не детерминированы генетически. Поскольку самцы свободно спариваются с самками из любого клана, все кланы имеют одинаковый набор генов. На формирование стратегии влияют культурные факторы: киты учатся свойственным клану методам охоты у старших, подобно тому как дельфины изучают тактику ловли рыбы[164]. Благодаря простоте код ошибки в определении принадлежности к клану должны быть исключительно редкими.

Размножение муравьиного царства